— Но кто поведет отряд? — спрашивает герцог. — Я?..

Почему он спрашивает об этом? На его месте Джо просто крикнул бы: «За мной!» Но Джо не на его месте, и ничего не понимает.

— Нет, милорд, вам нельзя рисковать. Вы погибнете — всему конец. Лучше я возглавлю атаку.

— Ну, нет, Хэммонд! — кричит Красавчик. — Размечтался! Я агатовец, мне и командовать вылазкой!

— Позвольте мне, милорд, — говорит Стил, и Джо замечает странную штуку: у Стила, вроде как, слезятся глаза. — Я же ходил в греях у Деррека. Это он меня сделал воином. Я должен, пес меня куси…

А Сорок Два просто говорит:

— Я могу, милорд. Выполню с блеском, поверьте.

Герцог выбирает Стила. Почему? Счел ли веской его причину? Или просто Стил — самый низкородный из кайров, и герцогу не жаль его?.. Стил отвечает поклоном, а герцог жмет его руку:

— Помоги вам Светлая Агата.

Тогда Джо подходит к миледи и просит:

— Разрешите мне участвовать в вылазке.

Умом он не понимает, зачем это делает. Что-то в глубине сердца заставляет высказать просьбу. Быть может, это — жажда настоящего. Желание совершить, повлиять. Не пировать, когда другие гибнут. Ощутить себя воином. Ощутить себя живым, тьма сожри.

— Что это вы надумали?.. — герцогиня кривит губы. — Вы — моя защита. Я здесь, и вы останетесь здесь.

Защита?.. Ее защита — те три несчастных девушки, что пробуют пищу. И лучники на стенах. А Джоакин — не понять даже, кто, зачем ей нужен. Жизнь вообще — не то, что можно понять…

В бойницы надвратной башни они смотрят, как проворачивается на гигантских шестернях кусок моста и ложится ровно, как мчится через него конный отряд. Темно. Фонари с башни светят на берег, слепя гвардейцев, а мост остается во мраке. Расчет был точен: гвардейцы замечают атаку слишком поздно. За минуту до того, как конники врезаются в их строй.

Хотя какой, к чертям, строй? Там, на берегу, просто лагерь: палатки, костры, телеги, бочки… Горстка часовых, несколько мантелетов поперек моста — защита от стрел, не от рыцарей. Иксы сносят преграду, топчут часовых, несутся мимо костров, рубят направо и налево. Пройдя насквозь лагерь гвардейцев, они вылетают на набережную.

Там мещане. Последними днями там всегда мещане: в любое время есть охотники позаряжать камнеметы, помочь, поглазеть. Красный Серп, видно, платит им. Иксы влетают прямо в толпу, и над берегом взлетают вопли. Герцогиня права, и Хэммонд прав: мужики не пытаются сражаться — бегут. Сталкиваются, сбивают друг друга, падают под копыта… Толпа вязка, медлительна, а набережная — узка. Самые умные прыгают в воду, цепляются за льдины…