О'Беннет замолчал, переводя дыхание. "Частое заблуждение, — подумал Джон. — Нет никакого закона. Есть только удача. Единственный закон, который работает, заключается в том, что, чем больше играешь, тем удачи становится меньше". О'Беннет кашлянул:

— Тогда прорицатель сказал, что вызовет духа.

— Духа, — повторил Джон. — И вы поверили?

Гэлтах дёрнул углом рта.

— Я был не в том состоянии, чтобы выбирать: верить или нет. Нуждался в помощи. Думал, не так важно, откуда эта помощь придёт… Как выяснилось, напрасно. Маг велел мне коснуться ширмы и подумать о том, чего желаю. Я коснулся, подумал, и… Дальше явился дух. Он был в ярости. Визжал, ревел. Бранил мага, осыпал меня проклятиями. Потом замолк. И прорицателя за его ширмой тоже не стало слышно. Я почувствовал что-то очень нехорошее, какую-то гнетущую силу. Будто, знаете, этакая гигантская невидимая лапа залезла мне внутрь, а потом вырвала что-то из груди.

Он потупился. Руки его тискали подлокотники кресла. Джон осторожно, стараясь не производить шума, сделал глоток чая.

— Что ж у вас пропало? — подала голос Джил. О'Беннет бросил на неё взгляд и тут же, словно обжегшись, снова опустил глаза.

— Дух меня проклял, — тускло произнёс он. — Это стало ясно не сразу. Сначала я думал, что сеанс попросту закончился неудачей. Маг из-за ширмы так и не вышел, деньги тоже не взял. Сказал, что больше меня не задерживает — по голосу было ясно, что ему визит духа тоже изрядно насолил. Я поспешил убраться из подвала. Поднялся на улицу, дождался омнибуса, приехал домой. Там-то меня и накрыло. До сих пор помню. Простите, можно я всё-таки…

Он помахал перед лицом двумя пальцами в понятном любому курильщику жесте. Джон протянул портсигар. О'Беннет долго не мог взять самокрутку непослушной, прыгающей рукой. Потом так же долго ловил огонь зажигалки. Неумело затянувшись и откашлявшись, продолжил:

— Я тогда был влюблён в одну девушку, Бет, сестру моего старого друга Саймена. Когда вернулся домой, нашёл там их обоих: заглянули в гости, не застали меня и решили подождать, пока вернусь. Отворяю дверь, снимаю пальто. Они вдвоём выходят навстречу. Смотрю на Бет, на милую мою Бет… Боги, сам не знаю, что стряслось. Вдруг стало видно всё, что она делала… Ну, словом, до меня. Сколько было мужчин, как им лгала, как изменяла напропалую. Увидел это в одну минуту, будто в волшебном фонаре. И сверх того узнал, что она творила совсем ещё девчонкой. Мучила младшую сестру! В пансионе затравила сокурсницу — довела до того, что бедняжка порезала себе вены… Меня чуть не вырвало, я не мог с ней заговорить от отвращения. Посмотрел на Саймена — то же самое. Сразу увидел — бах, бах, бах! Будто из пистолета стреляли. Как он смеялся надо мной за глаза. Как постоянно мухлевал в картах. И, что гаже всего, увидел, как он совратил два года назад девочку, маленькую нищенку… Извините, я немного бессвязно… Это от волнения…