— Но, — внушительно повторил Джон, задирая нос, — для этого необходимо, чтобы вы настроились на нужные энергии. Ощутили веру в наше общее дело. Прониклись вибрацией… э-э-э… медитацией…

О'Беннет смотрел на него, недоверчиво раздув ноздри. «Не клюнул, — с сожалением подумал Джон. — Оно и неудивительно, актёр из меня тот ещё. Однако нельзя же прямо вот так сказать: мол, дайте руку, добрый человек, я из вас силы повытяну, мне очень надо. Н-да, положение… А Джил-то как смотрит, боги. Аж стыдно».

— Мастеру нужна ваша вера! — вдруг проговорила Джил. О'Беннет вздрогнул и затравленно на неё зыркнул. — Без никаких сомнений! Понятно?

Она поглядела в глаза гэлтаху. Тот испуганно закивал.

— А то не будет ни хера! — строго закончила Джил. О'Беннет судорожно вздохнул, хотел что-то сказать, но Джон подхватил:

— Вера, господин Трой, может сдвинуть горы. Вы верите в успех?

О'Беннет мелко закивал, вжавшись в кресло.

— Дайте мне руку помощи, — попросил Джон. Рыжеволосый прочистил горло и робко взялся за протянутую ладонь Джона. Глаза его тут же распахнулись.

— Что… — выдавил он. — О-о…

— Только не отпускайте, — предупредил Репейник. — Мне нужно настроиться… на поиск. И постарайтесь думать о расследовании. Так надёжней.

О'Беннет глубоко задышал, веки его затрепетали. Джон сосредоточился. Серый песок. Холод, рассвет, дуновение ветра. Величественные фигуры перед глазами, древние голоса. Един в себе самом, един со всем миром… На этот раз Джон и впрямь ощутил, как его наполняет сила. Он слышал всех вокруг — создавалось впечатление, будто вынули затычки в ушах. Соседка двумя этажами ниже думала о том, какую рыбу купить к обеду. Бродяга в подворотне — о том, где украсть пинту джина, чтобы согреться. Мальчишка-посыльный, бежавший по набережной, — о хорошенькой дочери хозяина, зеленщика. Дочь зеленщика из лавки в соседнем доме — о мальчишке-посыльном и его грязных ногах. Её отец, ехавший в мобиле по ту сторону Линни, — о новой налоговой реформе и проклятых должниках, что недоплатили за последний месяц сотню форинов. Студент, который встретился ему и уступил дорогу мобилю, — о соседке двумя этажами ниже…

И, конечно, Джон знал, о чём думает О'Беннет. Тот сильно волновался: перебирал самые разные догадки о происходящем, от версии, что Джон оказался мощным медиумом (гэлтах верил в медиумов, как и в предсказания, и в духов), до версии, что сыщик чудит, перебравши опия. К тому же, О'Беннет уже начинал чувствовать блаженство от того, что делился жизненной энергией, и это пугало его ещё больше. Испуг не причинял боли Репейнику — похоже, чужие эмоции теперь не были ему страшны — но страх сделал мысли О'Беннета такими яркими, осязаемыми, обоняемыми, что вместо обычной мутной невнятицы Джону впервые привиделось настоящее чужое воспоминание. Чётко и ярко, будто он очутился в чужой голове.