– Иди сюда. Лизни ее волосы. Они соленые?

– Господи, Хриз, у тебя опять… видения? Что на этот раз?

Мальчик подошел и с подозрением принюхался к кукле, потом осторожно потрогал мокрые локоны, лизнул и сморщился.

– Да, соленые.

Звуки застыли, словно погребенные под водной толщей.

– Для колдуна, – ответила я и не услышала собственных слов.

– Бульк? – Антон выдохнул пузырек воздуха.

– Еда для колдуна. Мне надо наведаться к старому маяку. Отправь посыльного к Отшельнику. Пусть придет вечером с отчетом.

Бульк- бульк- бульк… Двигаясь в оглушающей тишине, я выпроводила возмущенно булькающего брата за дверь и стала переодеваться.

Серое небо на горизонте сливалось с таким же серым морем. Даже полоска песчаного берега казалась бесцветной. Мир померк и оглох. Сидеть на камнях было невыносимо больно, но только благодаря этой боли я сохраняла хрупкую связь с реальностью. Я перевела взгляд на Алекса, чья голова покоилась у меня на коленях. Его светлые вихры тоже были тусклыми и выцветшими. Мальчишка меня дождался. Он мгновенно умял всю принесенную снедь, а я смотрела на него, сжимая в руке кинжал, который вдруг стал неподъемно тяжелым. Я медлила, а потом Алекс попросил меня спеть. Голос плохо слушался после ночных подвигов в Зеленом зале, но я послушно запела, оттягивая жестокую необходимость убить мальчишку. Мелодия старинной баллады разрушила давящее безмолвие, стали слышны звуки прибоя и жалобные крики чаек.

Алекс пробовал подпевать, тонко подвывая и не попадая в ритм. Он сам доверчиво сел рядом и положил голову мне на колени, словно догадываясь о моих намерениях. Я гладила его по спутанным волосам, с отчаянием понимая, что не могу его убить. Хотя это так легко. Полоснуть кинжалом по горлу, или просто свернуть ему тонкую шею, или схватить за волосы да стукнуть виском о камень… Но мой разум словно обернули плотной ватой. Я должна убить колдуна. Неважно, почему он им стал, важно то, что сам он остановиться не сможет… Мои пальцы сомкнулись на его светлых космах, крепко, до боли, натянув кожу на голове.

– Море… скоро… – вдруг прошептал он, – заберет… боль…

Я дернула его за голову, заглядывая ему в глаза.

– Ты о чем?

Он молчал, а воздух вокруг меня стал горячим.

– Ты о чем? – повторила я и встряхнула его, потом приставила к горлу лезвие.

– Ты… замерзла… – прошептал он. – Тепло?..

Дыхание перехватило от полыхнувшего в лицо жара. Рукоять кинжала обожгла ладонь.

– Мне жарко, – сказала я. – Прекрати.

А в следующий миг ледяной порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Алекс безмятежно смотрел на меня ярчайшей голубизной неба, так выделявшейся среди поблекшего мира.