– Не умрешь. Тебе ведь язык дан не только для того, чтобы ублажать вот так, – я тыкнула пальцем в подходящую картинку, – но еще и для того, чтобы говорить. И не заставляй меня саму объяснять все Мартену. Поверь, я в выражениях церемониться не буду.

Желудок скрутило в тугой узел от голода. Что она там лепетала про десерт? Сейчас я была готова выпить даже ненавистное молоко. Ощущения вернулись ко мне в полной мере. Я была благодарна Матушке Гён не за то, что она сохранила мне жизнь, а за то, что она сделала ее интересней. Пусть от вояжны Ланстикун осталось ничтожно мало, зато я успела побывать Белой Хризантемой, любимой наложницей хана Ли Мина, Хавронтием Рильским, юным учеником магистра Солмира, Цветочком, самой дорогой наемницей банды Безумных Бардов, и много еще кем…

– Вели затопить, а то холодно. Да бери уже, – я насильно всучила девушке книгу. – И неси свой десерт. Все съестное неси, я есть хочу.

Пиона потопталась в нерешительности, держа фолиант, словно ядовитый, одними пальцами, и я прищурилась, осененная внезапной идеей.

– Кстати, как думаешь, может, стоит книгу перевести, отдать переписчику и добавить новых иллюстраций с господином инквизитором в главной роли? Думаю, Тень замечательно справится с рисунками, они будут чудо как выразительны… Пожалуй, тогда ее и покупать хорошо будут, славная выгода может выйти…

Пиона возмущенно вдохнула воздуха побольше, чтобы разразиться праведным негодованием, но я лишь погрозила ей пальцем.

– А будешь упрямиться, так и ты на рисунках появишься. Чего застыла? Завтрак тащи! И обед тоже. Пошевеливайся.

К демону инквизитора. Меня впереди ждала большая игра, а он был всего лишь пешкой, которая уже сошла с доски. Красивая и желанная пешка, но не более. И чего я так расклеилась из-за невозможности ее получить? Обидно, конечно, особенно обидно, что я сама сглупила. Ну и пусть… Я довольно растянулась на кровати, прикидывая варианты. Пожалуй, стоило начать со столицы. Там крутились большие деньги, и возможность отхватить большой куш находилась всегда. А риск меня не смущал.

Я села на кровати, охваченная непреодолимой жаждой деятельности. Сначала надо будет решить вопрос с браслетом, потом с поверенным, вызванным из Вышня на свадьбу. Глупая девчонка! Отказаться от такого наследства ради любви! Я со злости сгребла с кровати шелк, в который был завернут фолиант, и швырнула его на пол. Синее облако ткани спланировало на ковер, и я нахмурилась. Шелк был с того самого корсета, привезенного портным из столицы. Нанесенные белой краской буквы складывались в слова, бессмысленные в своей глупой бесконечности, равной в Пяти! Я так и не смогла разобраться в запретном языке и перевести текст Завета, а сейчас Единый вновь решил тыкнуть меня носом в собственную беспомощность. Я закусила губу от обиды, вспомнив горькую насмешку инквизитора и его слова о том, что мне никогда не постичь великой мудрости. Да уж, куда мне, моя вера не бесконечна в Пяти, как это требуется в книге… Мне не достигнуть источника божьей благодати… Я застыла… Мысли смешались, складываясь в узор удивительной ясности. Источник божьей благодати… Пять испытаний добродетелями… Церковь из книг на инталии… Бесконечное познание…Орден Пяти… Перед глазами вдруг стала страница из «Искусства любви» на гаяшимском языке, и я хищно улыбнулась.