Перед глазами встали рисунки Тени. Если раньше, пусть с натяжкой, но я мог объяснить видения Лидии болезненно развитой интуицией, помогающей ей увидеть скрытые закономерности и сделать правильные выводы, то сейчас… Приступ у нее случился на корабле, когда она еще не знала, с чем придется столкнуться в столице. Изможденная женщина, пожирающая ребенка, и змеи… почти на каждом рисунке. Лидии становилось все хуже, а я до сих пор не знал, кто она. Колдунья, умело притворяющаяся безумицей, или провидица, которая зрит будущее и прошлое с благословления Единого. Или… или проклятый потомок Шестого? Моя глупая надежда, что в тихой обители ее состояние останется хотя бы без ухудшений, таяла с каждым днем. Стены монастыря не смогут защитить ее от безумного влияния колдуна, но может, приезд Антона поможет ей найти точку опоры.

Трагедия, случившаяся в Асаде, продолжала пожинать кровавую жатву и сегодня. Богопротивное колдовство, творимое в столице, проистекало из тех событий, ответственность за которые так никто и не понес. И я был намерен не только поймать колдуна, но и выяснить, почему так произошло. Прошение Папе было давно готово, хотя я понимал, что кардинал его не одобрит. Я запечатал сургучом конверт и отправился в Священный район.

Трясясь в экипаже по заснеженным улицам столицы, я не переставал размышлять. Ясно, что колдун (или колдунья) движим безумной жаждой мести. Жертвами становились дети всех, кто как-то был причастен к злосчастному зерну со спорыньей. Спорынья… Крохотные черные рожки на одном колоске — и уже надо выжигать поле, чтобы эта мерзость не заразила все посевы. При попадании внутрь спорынья неизлечимо отравляла разум и тело, хотя некоторые отчаянные аптекари и утверждали, что в малых дозах отдельные ее виды могут обладать лечебными свойствами. Если предположить, что жертвам подмешивали в пищу спорынью, то становились понятными и разные симптомы помешательств, и отложенное воздействие на организм. Это объясняло почти все, кроме… органических изменений в телах убитых. И змей. Хоть убей, я не понимал, при чем тут змеи. Да, в окрестностях Асада в изобилии водились гадюки из-за близости Чорнобавой пустоши. Только когда начался голод, съели не только змей, но и вообще всю живность. В любом случае я сосредоточил все поиски на том, где именно жертвы могли съесть отраву. И у меня получилось одно пересечение — ресторация "Пять колосков", чье название говорило само за себя.

Именно в ней заказывали блюда для знатных гостей игорного дома господина Дрозда.

В сгустившейся темноте зимнего вечера ресторация сверкала огнями, щедро освещая узкую улицу Гостевого квартала. Перед ее крыльцом была сложена причудливая мозаика из… раковин устриц, которые считались коронным блюдом заведения. Расторопный слуга распахнул передо мной дверь, впуская в настоящее царство роскоши и умопомрачительно вкусных запахов. Голодный спазм стиснул желудок, заурчавший недовольным зверем. Я проследовал за свободный стол и огляделся. Здание полностью перестроили: просторный зал, высокие потолки, на стенах великолепные зеркала и украшения, все сверкало чистотой и белизной скатертей. В зале было около двух десятков столов, и почти все были заняты почтенной публикой.