Спасайте кровавые реликвии, спасайте ублюдочных отпрысков тех, кто обрек Асад на страшную смерть, спасайте свою княжну, да кого угодно спасайте… Только без меня. Прощайте.

Матушка-настоятельница была чрезвычайно довольна победой на состязании и потребовала от меня подробный рецепт сладкого шоколада. Я прекрасно понимала, что после этого стану для нее ненужной и даже опасной, ведь могу разгласить рецептуру еще кому-нибудь, лишив тем самым монастырь привилегии единолично ублажать кулинарные прихоти князя и его окружения. И гнить мне тогда в монастыре до скончания дней своих, как несчастной Федоре… Но я спокойно поведала ей рецепт, не упоминая, конечно же, про щепотку сушеной кошачьей травы в составе.

— Простите меня, матушка, неловко говорить об этом, но…

— Что еще? — она торжествовала победу, а лед в ее голосе свидетельствовал, что меня она уже со счетов списала. Демон, как мне надоела благочестивая маска послушницы…

— Но вы не сможете больше приготовить ни одной порции шоколада…

— Какая глупость! Это еще почему?

— Потому что концессия на торговлю какао-бобами на ближайшие двадцать лет принадлежит… моему брату.

— Что?!?

— Да… — я ухмыльнулась и обвела пальцем в воздухе воображаемые контуры береговой линии южного княжества. — И никто на всем побережье не может купить или продать вам сырье без его разрешения.

— Когда он успел?

— А сразу же после прибытия. Концессия дорого ему обошлась, но я убедила Антона, что это выгодное вложение денег. И, кажется, я не прогадала… Как думаете?

Настоятельница прищурилась, разглядывая меня, потом выругалась.

— Прав был инквизитор, ох и прав… Вы понимаете, что я могу вас здесь сгноить?

— Понимаю… — я грустно улыбнулась. — А еще я понимаю, что если великий князь не получит к столу понравившегося лакомства, то сгноят здесь вас… Правда?

Она поджала губы.

— Ну мне гнить недолго, а вы еще молоды…

— Матушка-настоятельница, — мне опять стало скучно и захотелось спать, — вы еще не поняли? Я вовсе не хочу отсюда уходить, здесь так… тепло и уютно гнить…

— Что вы хотите? — не выдержала Селестина, враз постарев.

— Не так много… Я хочу остаться здесь. Оградите меня от инквизитора.

— Не понимаю… — она действительно растерялась. — Сколько вы хотите за саму концессию?