— Мы-мы-мы-мне п-п-п-плохо тут…

— Плохо? — ужаснулся Джеймс. — Но почему? Я же все для тебя… На остальных не обращай внимания, с Сигизмундом ты подружишься, а Шарлотта…

— Я хочу об-б-б-латно к п-п-п-п-лофессолу… Отп-п-п-пусти мы-мы-мы-меня…

Я умоляюще сложила руки и скуксилась, готовая разрыдаться.

— Как к профессору? — оторопел Рыбальски. — Тиффано недавно ограбили, ты же мог пострадать, Лука! Я не могу допустить, чтобы мой сын был в услужении!..

— Он д-д-доблый… ласков-в-в-вый…

— Ласковый? В каком смысле ласковый? Или столичные слухи не врали?..

Джеймс вдруг потемнел лицом и крепко взял меня за плечо.

— Что он с тобой делал, Лука? Он позволял себе что-нибудь… непотребное? Гладил тебя, обнимал, что?

Я отчаянно замотала головой и съежилась, проклиная себя за глупость. Как же прав был магистр Солмир, говоря, что любая ложь рано или поздно возвращается сторицей к солгавшему… Джеймс отвернулся и забегал по комнате, дергая тугой воротник и бормоча про себя:

— Он бы не посмел… Это же он открыл правду про вас с Лу… Но ты был таким беззащитным… безмолвным… А если все-таки он дал волю рукам?..

Он бросился ко мне, усадил в кресло и сел рядом, гладя по плечу.

— Лука, мой мальчик, прошу тебя, ответь честно, не стыдись… Профессор тебя трогал… там?

— Н-н-нет! — выкрикнула я.

Ох, как же мне хотелось поведать ему, где и как я сама трогала этого липового профессора! Я бессильно стукнула себя кулаком по колену. Джеймс поймал меня за запястье и крепко сжал его:

— Не злись, Лука, я просто… А что это у тебя?

Он задрал на мне рукав, обнажив руку до локтя, и уставился на браслет с часами.

— Ммм…

— Это дорогая вещь… — он попытался поддеть застежку часов.

Я вскочила с места и спрятала руку за спину.