— Какое к демону отечество? У вас нет отечества!

— У меня ничего нет… — вдруг всхлипнула она и разревелась. — Даже вас!..

Я растерялся. Нет, разумом я понимал, что мной опять нагло манипулируют, теперь уже давя на жалость, но видеть ее слезы было невыносимо.

— Прекратите! Я не куплюсь на вашу игру.

— У меня ничего нет!.. Времени нет… Меня тоже нет!.. — рыдала Хриз взахлеб. — Я умерла, понимаете!..

— Что вы несете?

— Двадцать лет назад… умерла!.. Провалилась под лед!.. Утонула!.. Украла чужое время!.. У Ежении!.. Живу взаймы!..

— Да что за чушь вы себе вбили в голову? — ужаснулся я и вновь обнял ее.

— Но у меня будете вы!.. Обещаю!.. — рыдала она мне в рубашку, развозя сопли и стуча кулаком по моему плечу. — Чего бы это ни стоило! Вы будете моим! Я обещаю, слышите? Обещаю заполучить вас! Любой ценой! Даже если для этого придется извести весь мир! Слышите?..

Я прикрыл глаза, уткнулся носом в ее шею и вдохнул ее запах. Она пахла горечью шоколада и мною. Даже после купания в ледяной воде она все равно пахла мною. Пропиталась насквозь. Подлая… безумная… циничная… лживая… самоуверенная дура! Но это дура была моей, и я отвечал за нее. И не мог ее отпустить. Не мог потерять. И не хотел.

— Простите, но я не отпущу вас. Вам не надо никого изводить, успокойтесь. Я и так уже ваш… И никуда от вас не денусь…

— Правда? — она подняла ко мне заплаканное лицо.

— Правда, — кивнул я и погладил ее по голове, словно неразумное дитя.

— Тогда пообещайте… — Хриз обиженно наморщила носик, почти как Луиджиа до этого, и у меня возникло странное чувство, что передо мной опять чужая маска.

— Что пообещать?

— Бесконечность. Пообещайте мне бесконечность.

— В смысле?

— Не сто девяносто два раза, а целую бесконечность…

— О господи… Хорошо. Обещаю вам всю бесконечность, — сказал я и внезапно почувствовал себя святотатцем, плюнувшим на алтарь…

Я должен был заподозрить неладное, когда Хриз слишком легко согласилась отправиться со мной, это при ее-то упрямстве. Но она заморочила мне голову и торопила тем, что обитатели особняка скоро проснутся, что надо успеть ускользнуть из дома до рассвета; уверяла, что знает тайную лазейку в саду; требовала, чтобы я не растряс на плече полуживую Луиджию, чтобы пошевеливался быстрее и не топал, как медведь… Девчонка почти ничего не весила, только тихо стонала на плече и шептала что-то в бреду. Я с тревогой думал, что надо будет найти ей лекаря — одним промыванием желудка дело едва ли обойдется. А с учетом того, что она еще и беременна…