Она застегивала рубашку, постоянно сдувая падающие на лоб волосы. И явно не собиралась ни растворяться в воздухе, ни умирать.

— Откуда я знаю, может это тебе нравились книжки с парой трупов в финале?

Эльстер задумалась.

— Давай только не вешаться, если тебе все-таки приспичит. Я как-то видела повесившуюся девочку — мне не понравилось.

— Я тоже видел кое-кого повесившегося. И тоже в особый восторг не пришел, — усмехнулся он.

— Прости, — вид у нее был действительно виноватый. Но Уолтера не могло задеть напоминание о мертвом брате.

Если Джек испытывал такие же чувства, как он сегодня ночью, то казнь можно считать настоящим избавлением.

— О, ты никак в шаге от того, чтобы оправдать меня? — обрадованно отозвался Джек.

«Тебе тоже не мешало бы согрешить с коленом», — посоветовал он.

К приходу миссис Ровли Уолтеру удалось взять себя в руки и скрыться за маской бесстрастия — все же они еще были на Альбионе и играть следовало по его правилам. Он пил чай, улыбался, гладил кота, свернувшегося у него на коленях и даже выслушал короткую исповедь горничной, которая не могла признаться деревенскому клирику в мелкой краже, потому что знала, что он расскажет ее матери. Уолтер произнес дежурную формулу «твой грех не нарушит Его покой», осенил девушку знаком Спящего и поймал полный злорадства взгляд Эльстер, с показным усердием полировавшей о рукав серебряную ложку.

— Ах да, патер Ливрик, — спохватилась миссис Ровли уже перед уходом. — То, что вы просили купить. Когда к вам приедут ваши гости? Нужно ли что-то подготовить?

Она протягивала ему неподписанные конверт из плотной желтоватой бумаги. Несколько секунд Уолтер мучительно соображал, что же он просил купить и кто должен приехать, а потом, спохватившись, забрал конверт.

— Нет, спасибо, ничего не нужно. Это ненадолго, молодые люди очень торопятся.

— Не удивительно. Молодые люди всегда куда-то торопятся, — пробормотала миссис Ровли. — В таком случае, до вечера, патер Ливрик.

Уолтер закрыл за ней дверь и облегченно вздохнул. Ему становилось все тяжелее разыгрывать роли — не только клирика, но и просто нормального человека. Все настойчивее становилось желание уехать куда-нибудь, где его никто не знает и спиться там, желательно в абсолютном одиночестве за запертой дверью. Он чувствовал, что скоро начнет скучать по тюрьме. Там было темно, тихо, и он мог биться в запертую дверь сколько угодно.

Может, лучше было бы умереть там — в одиночестве, не пытаясь никого зарезать во сне и не страдая от таких кошмаров, как сегодня.

— Уолтер, ты зачем стоишь и пялишься на закрытую дверь?