Джер подхватил тонкие завязочки у нее на спине и рванул так, что ткань с треском расползлась. Девчонка под их громкий гогот попыталась свободной рукой поймать клочок ткани, удержать его, прижимая к груди.

Твою мать! Где этот гребаный охранник???

Двое парней продолжали глумиться над перепуганной танцовщицей, толкая ее, перекидывая друг другу. Она спотыкалась, чуть ли не падала, когда ноги на высоких каблуках некрасиво подворачивались. Ее в последний момент неизменно подхватывали, но лишь для того, чтобы снова толкнуть в другие руки.

Кто-то за столом попытался возмутиться, осадить их, но безрезультатно. Брандт грубо послал на хер всех миротворцев и продолжил свое занятие, с каждым мигом все больше втягиваясь в жестокую игру.

Все замолкли и просто наблюдали за происходящим. Кто с осуждением, кто с усмешкой, кто с тщательно скрываемым азартом, но ни один из них не встал, не подошел к двум зарвавшимся ушлепкам, продолжающим издеваться над девушкой. Никто не хотел связываться с Брандтом, идти против него, поэтому предпочли отмалчиваться.

Тим сжал кулаки, чувствуя, как закипает изнутри, как затапливают воспоминания о собственной беспомощности. Когда не можешь оказать сопротивление и остается только стискивать зубы и терпеть все, что с тобой вытворяют.

В глазах кровавые кляксы, медленно расползающиеся, закрывающие обзор.

И уже по херу где охранник. На все по херу, когда увидел, как один держал, заломив ей руки за спину, а второй бесцеремонно залез рукой ей между ног, сопровождая свои действия гадкими комментариями.

— Эй! Уймитесь! — его голос эхом пронесся по залу, заставив всех замолчать.

Девчонка испуганно замерла, огромными, покрасневшими от слез глазами, глядя на него с такой надеждой, что в животе все в узел стянулось.

— А что такого мы делаем? — нагло ухмыляясь, спросил Брандт, — мы просто отдыхаем, а сучка эта хоть и брыкается, но уже потекла как последняя шлюха. Да, милая?

Она снова дернулась, пытаясь отстраниться от лапающих рук, по щекам заново побежали потоки слез, смешанных с тушью, оставляющие за собой темные некрасивые следы.

— Отвалите от нее! — Тимур подошел ближе, не отводя прямого взгляда от Брандта.

— Надо же, бл*дь, какой правильный стал, — усмехнулся тот, — где это интересно хорошим манерам научили?

— Отпусти ее, — процедил сквозь зубы, еле сдерживая себя, своего внутреннего зверя, рвавшегося вперед.

— Да, пожалуйста, — Брандт отшвырнул от себя танцовщицу с такой силой, что та не устояла и упала, ударившись коленками об пол, — если тебя так волнует судьба этой дешевки, то отпущу. Ненадолго. Чего не сделаешь для дорогого друга, да?