— Так иди и отдохни, — кивнул в сторону бара. Туда, где осталась их компания.

— Ты скотина!

— Знаю, — согласился, без единой эмоции глядя на ее пылающую от гнева физиономию.

— Убери от меня свои поганые руки! И больше не смей прикасаться! Слышишь? Никогда не смей! — с удвоенной силой начала вырываться.

Черт! Точно, дежавю! Извращенный повтор того разговора на Ви Эйре. Аж передернуло от этого.

— Никогда! — продолжала она вопить во весь голос.

— Даже и не думал, — плавно оттолкнулся от стены, еще раз прошелся по ее лицу невозмутимым взглядом, в котором не было ни капли сомнения, и пошел прочь.

— Что, вот так вот уйдешь? И все? — раздался громкий вопрос с проскакивающими на заднем фоне нотками истерики.

— Считай, уже ушел, — не оборачиваясь, ответил Тимур, сделав прощальный жест рукой.

— Ну и катись к чертям собачьим! Не смей звонить! Вообще забудь обо мне! Для тебя меня больше нет! Умерла!

— Договорились!

— Сволочь!

На последнюю реплику Тимур не счел нужным отвечать.

Все, что ему хотелось — это поскорее оказаться дома.

Долго сидел перед компом, гипнотизируя черный экран, собираясь с силами, балансируя на грани. Это, оказывается, сложно. Сделать первый шаг, когда до этого сам же все и сломал. Сложно признавать свои ошибки, особенно перед самим собой.

Наконец, тяжело вздохнул и набрал номер Лазарева.

Когда видеосвязь состоялась и экран ожил, Тимур увидел перед собой Никиту, сидящего перед компьютером. Мрачного, собранного, с непонятным выражением, застывшим в темных глазах.

Долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Чем обязан? — наконец спросил Лазарев, сложив руки на груди.

Тимур откровенно не знал, как начать, с чего начать. И от этого было хреново до невозможности.