— Осторожнее, — он отпустил, как ни в чем не бывало продолжая стоять рядом.

— Я просто задумалась, — пожала плечами и продолжила спуск, пристально глядя себе под ноги.

— О ком? — Тимур шел рядом, заправив руки в карманы.

— О тебе, — ответила, не мешкая.

— И как?

— Ничего хорошего, — не стала врать, выкручиваться или пытаться смягчить неприятную правду.

Он нахмурился, но смолчал, продолжая идти рядом со мной.

Понимая, что шансов прогнать его у меня нет, молча шла вперед, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.

В таком же угнетающем молчании мы проделали весь путь до моего дома: до остановки, потом на общественном воздушном транспорте, а потом еще пять минут пешком до моего дома в прохладных осенних сумерках.

И чем ближе была входная дверь, тем сильнее я нервничала. Ведь не врала Нику, когда говорила, что не пущу Тимура к себе. Это моя территория, мой дом, и такого нарушителя границ мне не надо. Был уже печальный четырехмесячный опыт, и к его повторению я не готова.

Почему-то испугалась, что Тим сейчас начнется силой ломиться ко мне домой. Знаю, это глупость, но накрыло так, что пот холодный по спине побежал. Снова неприятные воспоминания взвились, разрушая с трудом обретенное спокойствие. Грубо отругала себя за мягкотелость, за неумение сердится, обижаться так, чтобы раз и навсегда, за сомнения, за мысль: "а что, если?".

Когда дошли до подъезда, уже завелась до небес. Твою мать, это просто какие-то эмоциональные качели. То спокойная грусть, то ярость и бешенство. Похоже, часть Тимуркиных тараканов во время нашего совместного проживания перебрались ко мне, успешно прижились и теперь размножаются.

Остановившись, резко обернулась к нему:

— Все, Тимур! До свидания!

Он недовольно посмотрел на меня, тем самым еще больше разозлив.

Что не так, родимый? Думал, если я молчу и не ору на всю улицу, чтобы ты проваливал, это означает, что простила, забыла и готова закрыть глаза на все произошедшее? Как бы не так!

Ни черта я не забыла и не простила! Тех слов, что ранили хуже самого острого ножа, не забыть, не стереть из памяти, не удалить по щелчку.

Торопливо развернувшись, бросилась к подъезду. Набрала электронный код, и дверь плавно отъехала в сторону.

— Вась, не сбегай, — раздался напряженный голос за спиной, вынудив меня остановиться, — ты же понимаешь, это не решит проблему.

— Нет у нас никаких проблем, — бросила на него быстрый горький взгляд через плечо, — у нас с тобой вообще ничего нет. Все давным-давно закончилось.