— Никогда не верила, не получалось как-то. В себя верила, в свою команду, в Ника, а вот в Ватэр — нет, — все так же тихо, не поворачиваясь, продолжала Калисто. А я хмурился, и зверь внутри беспокойно царапался, ощущая непонятную тревогу, напряжение, которое волнами расходилось от капитана.

— Птичка, — я поднялся, подошел к девушке, осторожно положил руки ей на плечи и прижал к себе, — все ведь хорошо, ты на Шагаре, вы нашли все осколки, я соберу Душу Океана, — она не оттолкнула меня, не отстранилась, но оставалась все такой же напряженной. Странное чувство, что Кали чего-то не договаривает.

— Соберешь? — неуверенно спросила она.

— Соберу. Что тебя так беспокоит?

— Я, наверное, просто до конца не верю, что скоро все закончится, мне, наверное, просто сложно расслабиться.

— И? — я положил подбородок ей на макушку.

— Такой проницательный волк, — грустно усмехнулась сапсан. — А что дальше Тивор? Что я буду делать потом? Родители и брат думают, что их непутевая дочь и сестра давно сгинула в море, я ничего не умею, кроме как вести корабль, я ничего не знаю. А моя команда? Что станет с — … растеряна, — пробормотал, крепче сжимая в руках напряженное тело, птичка медленно кивнула. — Мы что-нибудь придумаем вместе. У тебя же есть я.

— Есть ли? — Кали, наконец-то, повернула ко мне голову, всматриваясь в глаза. Страх, неуверенность, грусть, беспокойство. Птичка смотрела, а я словно читал ее, и так хотелось прогнать эти чувства, вернуть прежнюю веселую, уверенную Калисто. Дикую и страстную. Бесовку.

— Не сомневайся, — я наклонился и быстро коснулся ее губ своими, провел вдоль рук, переплел наши пальцы.

— Извини, наверное, просто устала, — духи леса, она еще и извиняется?