Крок в кои-то веки очнулся и переслал мне компромат на сотрудников отделения, с которым тоже неплохо было бы разобраться поживее. Но самое главное — пришел отчет от патологоанатомов, закончивших делать вскрытие Караваевой. Ничего нового я там не увидел, но мне и не надо было, мне важны были снимки. Подробные, четкие, со всеми последствиями пыток и истязаний, со следами ярости, гнева урода, с его почти театральной злостью и подчеркнутой жестокостью.

За что же ты их так ненавидишь, мудак? И где твоя гребаная привычка?

Я рассматривал фотографии последней жертвы, все тех же следов, оставленных на ее теле, что и в предыдущих случаях, и думал, что еще чуть-чуть, и буду готов дать ребятам немного больше информации, составить почти полный профиль убийцы.

В голове крутилась фраза, брошенная, казалось бы, тысячу лет назад сияющей Ошун: «Он ищет душу, такую же, как своя». Почему-то именно эта фраза не давала мне в последнее время покоя. Я вспоминал ее гораздо чаще, чем хотелось бы, и гораздо чаще, чтобы позволить себе не обращать на этот факт внимания.

— У тебя с Марой серьезно? — вдруг вывел из раздумий голос Славки.

Я медленно поднял голову и вопросительно выгнул бровь. Ни перед кем отчитываться, а тем более рассказывать о том, что у меня с Марой, я не собирался. Как бы мне кто ни нравился. Тем более я все еще не был до конца уверен в том, что завтра или послезавтра не стану причиной того, что того же Славку закроют в местах не столь отдаленных, но только с особым уклоном. Но и скрывать ничего не собирался. Шелестова — со мной. Точка.

— Ладно, — поднял мент обе руки ладонями вверх, правильно истолковав мое выражение лица, — не хочешь — не говори. Просто…

Договорить парню не дал звонок моего мобильника, я бросил короткий взгляд на экран: номер был незнакомый и знакомый одновременно. Тот самый, что звонил мне, когда мы с Шелестовой были за городом.

— Слушаю. — ответил, прервав мента жестом.

— Ярослав?

Голос и интонация казались знакомыми. Очень знакомыми.

— Да.

— Это…

«Это» прозвучало в трубке как «этьо», и до меня наконец-то дошло, кто звонил — Роман Алексеевич.

— …Роман Алексеевич. Я…

— Я помню вас, — кивнул, поднимаясь из-за стола и выходя в коридор. — Что-то случилось?

— Нет. Все хорошо, — благодушно заверил доктор, наверняка поправляя очки характерным быстрым жестом. — Просто нашлись записи первых сеансов с Агафьевым, хотел отправить их курьером, да только адреса вашего у меня нет.

— Записывайте, Роман Алексеевич, — я быстро продиктовал доктору адрес, поблагодарил и отключился. Первые записи не помешают, даже если не имеют совершенно никакого отношения к текущему делу.