Это ж надо быть таким кретином, в конце концов.

Я выкрутил руль, объезжая дохлую птицу на подъезде к отелю, и бросил мимолетный взгляд на часы. Половина первого. Поздновато для дружеского визита. Да и вообще поздновато.

Тормоз ты, Волков.

Судя по всему, в «Калифорнии» все давно спали. Освещены были лишь подъездная дорожка и крыльцо, окна же радовали темными провалами, словно раззявленными ртами чудовищ из детских кошмаров. Это место ночью производило поистине пугающее впечатление, как страшилка у костра. Да оно и было словно из страшилки. Не само по себе, но… Своей атмосферой наводило на подобные мысли. Черная громада отеля будто выступала из сумеречного леса, нависала над дорогой, упиралась крышей в низкие сегодня облака.

Я побарабанил пальцами по рулю, все еще не выключая мотор, еще раз окинул взглядом здание, а потом все-таки вытащил ключ и открыл дверцу. Стоило мне поставить одну ногу на каменную брусчатку, как дверь «Калифорнии» распахнулась и на пороге показалась Мара.

Я выдохнул с облегчением, когда подошел на достаточное расстояние, чтобы разглядеть лицо. Девушка выглядела сонной, но не заплаканной. Она прикрыла рот ладошкой, не сумев сдержать зевоту, а ее глаза насмешливо меня разглядывали. Из темноты дверного проема за ее спиной донеслись какие-то непонятные звуки.

— Не смей, Крюгер, — чуть повернув голову, строго скомандовала Шелестова, а потом снова посмотрела на меня. — Я собиралась спать, Волков. Еще бы чуть-чуть, и ты бы куковал на улице.

— Почему? — улыбнулся, делая последний разделяющий нас шаг, обнял Мару и заставил попятиться в темноту. Нечего стоять на улице, прохладно.

— Потому что я так чертовски устала, что ты вряд ли смог бы меня добудиться.

— А твой «грозный старший брат»?

— Ночует сегодня в другом месте, — пожала девушка плечами, не желая вдаваться в подробности.

— Близнецы?

— Посторонним не открывают.

— Я не посторонний, — я закрыл дверь, склонился к самому уху, а мы оказались в полумраке холла.

— Это ты так думаешь, — усмехнулась девушка, поддразнивая. — Что ты тут…

— Решил, что «дама в беде», — прервал я Мару и наконец-то поцеловал. Легко, быстро, просто чтобы поприветствовать. Коснулся сладких губ и тут же отстранился. — Пришел спасать.

— Как бы не пришлось спасать тебя.

Я почувствовал, как прохладные пальцы коснулись заросшей щетиной щеки, и на несколько мгновений прикрыл глаза, ощущая скольжение подушечек. Появилось дурацкое, какое-то кошачье желание потереться об эту ладонь. Впрочем…

Я прижал руку Мары крепче и все-таки потерся, чуть повернул голову, глубоко вдохнул. От нее пахло кремом. Миндальный, чуть горьковатый запах. А еще, стоя сейчас так близко, я ощущал тепло тела и легкое дыхание с привкусом мятной зубной пасты. Где-то сзади девушки сопел Крюгер, тихо поскуливая и, очевидно, молотя хвостом-прутиком по паркету.