— Обещаю, — я порывисто обняла Стаса и, развернувшись, быстро зашагала к «Калифорнии».

Красная. Она вся красная. И все еще течет.

Собирались долго. Даже, пожалуй, слишком: очередные суровые дядьки почти закончили ставить очередную суровую дверь. Мелкие все внимание уделили своим гаджетам, покидав в сумку лишь пару футболок, поэтому вещами более приземленными, такими как носки-трусы-зубные-щетки, заниматься пришлось мне и теть Розе. Кит, слава Богу, собрался сам.

Не то чтобы идея отправлять близнецов из отеля была блестящей и особо мне нравилась. Я волновалась. Даже обещание Сан Саныча присмотреть за моими домашними не особо помогло. Хотя причин сомневаться в компетентности нелюдей большого брата у меня не было. Совет трепетно относится к своим инвестициям.

Я оглядела чемоданы, встревоженных домашних и вздохнула.

Ладно, возможно это не надолго.

— Мара, — Ксенька сжала мою руку привлекая внимание, — не переживай, — она лучезарно улыбнулась и тряхнула все еще зелеными волосами.

— Не могу, — просто пожала плечами.

Еще через сорок минут в отеле остались только я, Крюгер и дядьки, заканчивающие устанавливать дверь. Ярославу надо было в морг и в отделение.

Я устроилась в холле, открыла ноутбук и поставила трубку на автодозвон Элли. Душу она может и не забирала, но подсказать могла. Вот только к телефону собирательница, как всегда, не подходила.

Почтовый ящик порадовал сообщениями от юриста о том, что он все держит под контролем, и от Анатолия. Похороны Ольги были назначены на пятницу. Сначала официальная часть, которую мне просто до зубного скрежета хотелось пропустить, потом кремация. Потом — все остальное. Я сначала не собиралась устраивать поминки, не было этого и в завещании Ольги, но ради дражайшего семейства все-таки сняла какой-то зал. Подготовкой помещения, составлением меню, а главное, закупкой алкоголя в нужном качестве и количестве также занимался Анатолий. Все-таки слоган своей компании иной отрабатывал сполна. Само собой на поминки я тоже идти не собиралась. Нечего мне там делать, да и желания нет.

Мужики закончили с дверью часам к шести, быстро собрались и ускакали, близнецы и Кит отзвонились ещё в половине четвертого, теть Роза — в четыре, а Саныч набрал меня в четыре пятнадцать, чтобы сообщить, что семейство «взято под наблюдение». Последняя фраза вырвала из меня то ли нервный, то ли издевательский смешок, и я поспешила повесить трубку. Нервировала даже не сама ситуация, а ажиотаж и суета вокруг нее. Как будто Ирз впервые появляется, как будто Ирз впервые угрожает, как будто Ирз впервые тянет свои кривые трехпалые лапы к тому, что ему не принадлежит и никогда принадлежать не будет. Суета меня нервировала всегда…