Бывшая пассия шарахнулась в сторону, развернулась и бросилась к Гаду.

Ярослав шел по дорожке ко мне, шел быстро, чеканя шаг, напряженный, сосредоточенный, серьезный. Его машина стояла на дороге, перегородив выезд Мини Куперу, водительская дверь осталась распахнутой настежь, на пассажирском сидении стояли какие-то пакеты.

Я осталась на месте. Вечный двигатель наконец-то захлопнул пасть, умолкая, и как ни в чем не бывало уселся на попу возле моих ног.

— Мара, что…

— Она больная, твоя баба! — не дала договорить мужчине девушка, пытаясь обнять. Ярослав увернулся от цепких рук, положил ладонь на плечо гостьи.

— Ника, какого черта ты здесь делаешь?

Точно, Ника. Я наконец-то вспомнила имя незваной визитерши.

— Вещи твои привезла, — всхлипнула бывшая. Теперь она плакала по-настоящему: страх наконец-то прорвался, сказалось напряжение. — Она обещала меня убить.

— Убью, — подтвердила спокойно.

— С тобой все в порядке? — Ярослав смотрел на меня.

— Как со мной… — начала Ника.

— Я спрашиваю не тебя. Помолчи.

— Да что она мне сделает? Яр, мне надо торопиться. Я еще не… решила вопрос с утренним происшествием.

Волков убрал руку с плеча гостьи и подошел ко мне. Ника пронзительно взвизгнула.

— Да как ты можешь! Да она же больная! Она меня убить обещала!

— Если обещала, значит, заслужила, — невозмутимо, не оборачиваясь, парировал Гад. — Новая постоялица еще не заселилась, судя по всему? — спросил, уже обращаясь ко мне.

— Нет, — подтвердила. — И с этим надо торопиться, мне очень неспокойно.

— Ясно. Крюгер, домой!

Пес поднял морду, пару секунд задумчиво рассматривал Ярослава, а потом все-таки потрусил ко входу. У него теперь был новомодный ошейник — собачья дверца открывалась только Крюгеру, реагируя на датчик. Я проследила за тем, как тонкий кончик хвоста исчез за дверью, и снова обернулась к Ярославу.

Ника продолжала исходить на желчь и истерику.