– Конечно. Волки присматривают за людьми, чтобы те не теряли связь с природой.

– Если люди забудут, что они – часть природы, они ее просто уничтожат, – подхватил Аззуен. – Такую клятву дали волки Широкой Долины.

– Как вы растолкуете это людям, если пресмыкаетесь перед ними? – поинтересовался Торелл. – Вы станете частью человеческого мира. Они не станут частью нашего.

Я промолчала. Торелл коснулся главного противоречия. Нам нужно было сойтись с людьми, но всякий раз, когда люди и волки оказывались вместе, первые пытались поработить вторых, а те в ответ защищались. Вот почему Милсиндра не сомневалась, что мы потерпим поражение. До сих пор я не позволяла себе об этом задумываться. Я собиралась сначала завоевать доверие людей, а потом уже беспокоиться.

Торелл ждал ответа. Не дождавшись, он заговорил опять:

– Объясни, почему ты повинуешься воле верховных?

Я рассмеялась.

– Потому что иначе они нас убьют.

– Я тоже могу тебя убить, но меня ты не слушаешься, – заметил Торелл. – В Долине двадцать один верховный волк. Если мы все восстанем, их власти придет конец.

Аззуен шумно выдохнул. Трое Скалистых наблюдали за нами.

– Ты принимаешь условия верховных, – продолжал Торелл, – потому что боишься, потому что они больше и сильнее, потому что они всегда правили Долиной… – Он удерживал мой взгляд. – Ты веришь, что верховные волки – посланцы Древних. А я не верю. Я думаю, что солнце и луна – просто большие огни в небе, а небо – просто воздух, которым дышат волки и остальные животные. Я уверен: если волки Широкой Долины соберутся вместе, то смогут победить верховных и сами будут распоряжаться Долиной и своими жизнями. И чтобы сделать это, нужно узнать, что скрывают верховные. Видимо, Рууко и Рисса предпочли промолчать, хотя я с ними говорил. Некогда они были готовы восстать вместе со мной против верховных, но так и не осмелились. Им важно только сохранить свою стаю еще на год, еще на одно поколение. А по-моему, спасать жизнь ценой свободы – выбор глупцов.

Я затаила дыхание. Мне еще не доводилось слышать, чтобы какой-нибудь волк так рассуждал. Я всегда думала, что Торелл дерется ради драки и ищет неприятностей, потому что любит причинять боль другим. Рууко твердил, что Торелл жаждет внимания и власти, и я не сомневалась, что это правда. А теперь не знала, что и думать. Я повернулась к Аззуену, ожидая увидеть на его морде привычное выражение скепсиса, но он слушал Торелла так внимательно, что я не выдержала и отвернулась.

Пелл с горящими глазами наблюдал за мной.

– Есть места, Каала, где жизнь волка принадлежит лишь ему самому, где волки не подчиняются капризам кучки безумцев. Места, где можно заводить щенков, когда вздумается, и свободно странствовать…