С приходом императорских войск в город постепенно возвращалась жизнь. А вот Мирвари жить не хотела — спустя несколько недель выяснилось, что она беременна.

— Мало того, что теперь уже не девица, так еще и с приплодом! — бушевал отец.

Перепуганная мать молчала.

И барон принял решение: выделил, как будто от сердца оторвал, двадцать пять тысяч скалдров, которые вообще-то полагались Мирвари в качестве приданого, и указал ей на дверь.

— Иди куда хочешь. Только и близко к нашему дому не подходи. А лучше всего — уезжай в другой город. Такое бесчестье я не потерплю рядом с собой. Позор, какой позор! А мне еще судьбу твоей сестры устраивать! Кто же её в жены-то возьмет, если ты такая?

Мирвари глотала слезы и молча слушала отповедь отца. Он говорил так, как будто она сама виновата в случившемся. Ну если только своей нерасторопностью…

Мать теперь уже не смолчала: кричала, проклинала. Не помогло. Барон решение не менял. Увещевала, ластилась — аналогично.

Так Мирвари оказалась за порогом родительского дома. Куда идти, что делать? Она хотела пойти к реке и утопиться. Даже нашла на берегу камень поувесистей — чтоб наверняка. Но не смогла, не решилась.

В женской обители Рауда её встретила младшая жрица. Рассказала о порядках, показала что, да как. А вечером старшая жрица приняла её в ряды послушниц.

Вот только Мирвари долго не выдержала в обители. Как оказалось, такая жизнь не для избалованной аристократки. Если стирка, то на несколько десятков человек, готовка — также. А еще уборка территории, работа на огороде. И подъемы на рассвете… Ей делали послабление из-за её положения, но всё равно для Мирвари было слишком тяжело.

От пребывания в обители всё же был прок: там её убедили, что на все воля Рауда, что ребенок — это дар божий, который не каждому и дается-то. И кем бы ни был отец ребенка, малыша не нужно ненавидеть. И уж тем более убивать. А Мирвари посещали такие мысли, он уж было хотела обратиться к какой-нибудь ведьме и решить все свои проблемы разом. Но служительницы Рауда смогли найти слова, которые сначала устыдили девушку, а потом помогли разобраться в себе, найти силы и прекратить винить еще не рожденного ребенка во всех бедах.

Одна из послушниц предложила устроиться к кому-нибудь гувернанткой, а учитывая не самое плохое образование Мирвари, она могла стать и личной компаньонкой какой-нибудь эдель.

Баронской дочке в гувернантки? Про гордость пришлось забыть. Правда, её беспокоило то, что её будут презирать, насмехаться, ведь хоть род её небогат, но не так уж и неизвестен.

А если уехать, то куда? Мирвари не знала. Время поджидало, а отправляться в путь на большом сроке было бы неудобно. Девушка решила уехать в Лаксавирию, благо язык она знала. Там-то её точно никто не узнает.