— Ах вот вы где. Я думал вы будете представлять кружевные шали или вышитые платочки, — раздался голос, который я точно сегодня больше не хотела слышать.

— У вас есть ещё несколько минут, прежде чем мы пойдём к храму, — я вежливо улыбнулась, но губы плохо слушались. Улыбка, наверняка, вышла кривой. Надеюсь, все же не пугающей.

— А разве осталось из чего выбирать? — мастер, напротив, улыбался широко и почти дружелюбно.

— Остался один пирог с капустой и два яблоками. — Банафрит, не в пример мне, радушно общалась с эдом Йеннером. — Будете?

— С яблоками, оба. — Он кивнул, бросил критичный взгляд на пироги и спросил все с той же противной ехидцей в голосе: — Благородная эдель сама изволила их выпекать?

Банафрит хотела заверить, что дескать да и это я готовила. Однако это было неправдой. Я успела слегка сжать её руку, прося помолчать.

— Нет, моя помощница справилась с этой задачей лучше.

— Жаль, хотелось оценить именно вашу работу, — протянул мастер.

У меня чуть не вырвалось: «В другой раз. И другую работу».

— Опоздаем, — строго заметила Элодия.

Я посмотрела на видневшуюся и отсюда очередь у храма.

— Успеем. Все равно людей слишком много, — ответила я.

У меня был свой интерес — подождать, когда скопление желающих поделиться заработанным сегодня на ярмарке убавится.

Элодия со своей внучкой присоединились к нам. Они-то сегодня как раз и торговали вышитыми платочками и прочим рукоделием. Я тоже прикупила у них парочку.

— А в аукционе ты участвовать не собираешься? — недовольно спросила соседка.

— Я про него забыла…

— Оно и видно. Хоть бы платье повеселей выбрала!

— Не собираюсь я в этом участвовать! — вспылила я. — Да и кто меня там выберет. Простою статуей, попозорюсь…

Элодия и Банафрит обменялись странными взглядами.

— Глупая девчонка, — покачала головой соседка.