К чести Салкаса и Асти, они ждали даже немного больше, чем обещали. Но вот раздается гулкое урчание, и каждая частичка крешейка откликается легкой вибрацией — арзисы запустили двигатель. Свалка на палубе становится сумасшедшей, я накидываю на голову капюшон, пряча лицо в тени, и выхожу из укрытия. Проталкиваюсь через толпу, уже не боясь, что меня кто-то узнает или остановит — команде сейчас явно не до землянки — скольжу мимо трапа, по которому из рук в руки передают последние уцелевшие коробки с оборудованием. Достигаю противоположного, безлюдного края кормы и спускаюсь по вертикальной лестнице. Она не достает основания дока, остается еще около полутора метров, и я спрыгиваю вниз. Падаю на попу, тут же подскакиваю и прижимаюсь к холодной поверхности крешейка. Осторожно огибаю его, прячась за массивными ногами-подпорками, напоминающими сложенные лапки гигантского паука. По ним уже бежит дрожь, передаваемая от двигателя к понтонам — еще чуть-чуть, и они придут в движение.

На мгновение прислушиваюсь к себе и с отстраненным удивлением понимаю — мне больше не страшно. Как только пришла пора действовать, эмоции оступили на задний план, а на первый вышла сосредоточенная и спокойная решительность. Единственное, о чем я беспокоюсь сейчас — как сделаться по максимуму незаметной и успеть преодолеть док до того, как выходы будут задраены, а насосы не начнут подавать воду. Дождавшись, пока на крешейк не поднимется последний атлант, я делаю первые робкие шаги в сторону тоннеля, ведущего в ЛИК, и только тут замечаю — вняв моим неосознанным молитвам, транс-форма сама изменила цвет, сменившись с зеленого на буро-серый, под стать мрачному антуражу дока. С каждым мои движением она немного меняется, преврашая меня в неяркую, сливающуюся с пейзажем фигурку.

Теперь я почти что невидимка.

Позади глухо лязгает металл, шум сопровождается низким гудением и жужжанием — крешейк начинает перестраиваться: сгибает подпорки и прижимает их к корпусу, постепенно утапливая внутрь кормы, а над опустевшей палубой расправляются пластины, превращая судно в подводную лодку. Посчитав это знаком свыше, я срываюсь в бег — несусь навстречу тоннелю. Влетаю в него и мчусь дальше, все глубже и глубже вонзаясь в темную кишку коридора. Лишь когда легкие начинают разрываться от боли, приостанавливаюсь и тяжело опираюсь руками об колени, восстанавливая дыхание.

Никто не бросается за мной следом — судя по темноте, заполнившей тоннель со стороны входа, док уже наполняется водой. Я вернулась в погибающую лабораторию, в то время как все поспешили ее покинуть. Мой план удался, вот только не знаю, радоваться этому или печалиться.