— Вам… — заставив себя сосредоточиться на деле, проговорил он и поднял глаза на остановившегося в центре комнаты герцога, — вам нужно что-нибудь для…

— Не беспокойтесь. Всё, что требуется, у меня всегда при себе.

Он на несколько мгновений прикрыл веки, чуть шевельнул губами и, очевидно, сняв неведомые барону «ориентиры», потянулся рукой к цепи на шее.

— Амулет мне придется снять, — пояснил он.

— Да, конечно…

Руэйд, склонив голову, отступил на шаг, упершись спиной в закрытую дверь. Он понимал, насколько глупо себе ведет — что магу те несколько жалких футов? Да и пожелай гость причинить вред хозяину, он сделал бы это еще внизу, не говоря уже о том, что сейчас они с магистром были в одной лодке… Руэйд всё понимал. И внутренне стыдился своей трусости, так же, как и невольной бестактности в отношении собственного соседа, только ничего с собой поделать не мог. Страх перед даром, которым сам он не обладал и которому не смог бы противиться, оказался сильнее голоса разума.

Впрочем, даже если герцог что и заметил, он ничем этого не выказал. Аккуратно снял с шеи свой амулет, опустил его в карман черного камзола и, вновь прикрыв глаза, вывел раскрытыми ладонями в воздухе перевернутую восьмерку. Вжавшийся в дверь барон, на всякий случай застыв столбом и даже перестав дышать, смотрел, как высокую фигуру его сиятельства медленно окутывает вихрящаяся сизая дымка: сначала ноги, потом торс, потом голову… В лицо ударила тягучая воздушная волна, выросший из пола мутный смерч закружился в центре комнаты на том самом месте, где стоял королевский магистр алхимии, раздался легкий хлопок, словно откупорили бутылку игристого, и гость исчез. Только подрагивающая кружевная занавесь на окне да собственное колотящееся сердце — вот и все, что осталось барону в память о нем.

Выждав с минуту, сам не зная, зачем, Руэйд отлип от двери и с опаской прислушался к себе. Кажется, ничего не изменилось. Дышалось так же свободно, ноги не подгибались, слабости телесной он тоже никакой не чувствовал. Сила, как бы опасна она ни была, не коснулась его даже краешком, и чему тут удивляться? Не умей герцог эль Хаарт держать под контролем собственный дар, грош бы ему цена была и как чародею, и как магистру. «А я-то хорош! Затрясся хуже зайца, едва до амулета дошло, — в запоздалом приступе раскаяния подумал барон. — Стыд да и только!» Он сокрушенно вздохнул и еще раз окинул взглядом комнату младшей дочери.

Всё здесь было на своих местах, всё в порядке. Выстроившиеся стройными рядами резные фигурки драконов на каминной полке, раскрытая энциклопедия в кресле у окна, аккуратно расправленное покрывало на узкой кровати… Нет, Кассандру никто отсюда не похищал, она ушла сама. Среди ночи, в самый глухой час, в дом мага — и к магу. В первый ли раз? И неужели все-таки затем, на что с присущей ему безжалостной прямотой намекал герцог? В воспаленном сознании на секунду промелькнул образ дочери в объятиях молодого эль Хаарта, и Руэйд почувствовал, что весь покрывается холодным потом. Маг! Всевидящие боги, почему именно маг?! Демоны с ними, с репутацией и скандалом, что разразится на весь Мидлхейм, узнай о сегодняшней ночи хоть одна живая душа! Маг, вот что хуже всего! Хуже поруганной чести и навсегда закрытых дверей светских гостиных, хуже подлога, хуже своры драконов!.. Магия несет гибель. Она милует только своих, а у Кэсс нет ни капли дара — чем мог прельстить ее герцогский сын, что она позабыла об этом?