— Тогда, думаю, ты поймешь и примешь мое решение. Сейчас для этого уже поздно, через две недели начнутся занятия во всех высших школах, и вы оба покинете Мидлхейм, разъехавшись в разные стороны. Но учебный год пролетит быстро, наступит новое лето, адепты Бар-Шаббы, так же, как и кадеты Даккарая, вернутся домой на каникулы — и я не хочу долгих три месяца сидеть как на иголках в ожидании новой беды, даже если ее не случится. Поэтому сразу из школы ты отправишься в Белую усадьбу.

— Куда? — вяло удивился Нейл. Это название он слышал впервые.

— В Предгорье, — пояснил герцог эль Хаарт. — Туда, где ты и родился. Белая усадьба когда-то принадлежала твоему отцу; он оставил ее твоей матери, а через два года, согласно условиям завещания, имение перейдет к тебе. Так что заодно познакомишься с наследством, понемногу вникнешь в дела… И, надеюсь, не сочтешь это ссылкой: рано или поздно тебе все равно пришлось бы всем этим заняться.

Нейл пожал плечами.

— Хорошо, — сказал он. — Я поеду.

— И через год — тоже, — добавил герцог, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за сыном. Однако, чего бы он ни ждал, в ответ услышал только:

— Как скажете. Наследство так наследство, если вам так будет спокойнее…

Нейл помолчал и, все так же глядя прямо перед собой, добавил без всяких эмоций:

— Я знаю, вы хотите как лучше. Только зря опасаетесь — я умею делать выводы, и Сандра, похоже, тоже научилась. Она больше не придет.

— Вот как? И откуда такая уверенность?

— Иначе уже давно была бы здесь, — просто сказал молодой человек, — это же Сандра. Но я, конечно, поеду в Предгорье. Мне без разницы, каникулы есть каникулы.

Голос его остался отрешенно-спокойным, а в устремленных на воду светлых глазах не шевельнулось даже намека на какое-то чувство, словно речь шла о случайном знакомом, а не о той, кого он еще недавно молча оплакивал. Кендал эль Хаарт, сощурившись, всматривался в неподвижное лицо сына, сам не зная, что пытается в нем отыскать, но видел только одно — неколебимое равнодушие. И равнодушие это, слишком явное, чтобы быть истинным, но неподдельно искреннее для возможной игры, отчего-то вдруг показалось герцогу смутно знакомым. Так же, как и этот прозрачный до пустоты взгляд, так же, как… На мгновение, заслонив профиль сына, перед его светлостью встал образ жены, и две прямые сошлись: всегда больше похожий на отчима, чем на родную мать, Нейл сейчас был копией Вивиан эль Хаарт. Выгоревшей, закрывшейся на все замки, отгородившейся от мира — той Вивиан, которая похоронила себя заживо, полагая, что так будет лучше для всех.