— Папа…

— Ложись в постель! — не дав ей договорить, приказал он. — Немедленно! А если вздумаешь завтра все это вывалить матери — клянусь богами, я отдам тебя замуж за герцога эль Вистана и посоветую ему не слишком с тобой церемониться!.. Ты едешь в Даккарай, Кассандра! Разговор окончен!

Он круто развернулся и, не глядя на дочь, покинул комнату. Тихо захлопнулась дверь. Девушка, дрожа, как осенний лист, в одиночестве осталась стоять у окна. В горле у нее пересохло, язык прилип к нёбу, а перед глазами все плыло — как тогда, в душный полдень Ивового дня. Папа… Это был папа? Тот, кто сейчас рычал, как дикий вепрь и готов был задушить ее собственными руками?.. Как такое возможно?

Шорох за спиной заставил Кассандру испуганно вскрикнуть. Дернувшись, она резко повернула голову к открытому окну, но не увидела ничего, кроме тонущих в темноте ветвей клена. Наверное, белка или ночная птица. Или Шишша в своем ящике. Никого другого ей услышать уже не придется… «Ты разрушила все, до чего только смогла дотянуться» — вот что сказал папа. Наверное, так оно и есть.

Кассандра шмыгнула носом. Исповедь, на которую у нее каким-то чудом все же хватило духу и которая должна была принести облегчение, обернулась кошмаром наяву. Конечно, она знала, что виновата, и понимала, что вряд ли ее простят за это только потому, что она сама призналась — но она так надеялась, что станет хоть сколько-нибудь легче! А вместо этого осталась наедине с таким, что невозможно даже описать словами — и все это ей придется взять с собой. В Даккарай, куда она, будь ее воля, теперь ни за то не поехала бы, в новую жизнь, которая больше никогда не станет прежней. Да, папа говорил ей ужасные вещи, он пообещал отдать ее замуж силой — и сделает это, раз поклялся всеми богами, но он имел на это полное право. Ему пришлось лгать, надрывать себе душу — так же, как дяде, который… Кассандра вновь шмыгнула носом.

И пытаясь унять дрожь в ногах, вдруг поняла: что-то не сходится. Крис, Нейл и его отец, ложь, на которую пошел папа ради нее, все это ужасно, и это ее рук дело, но причем тут дядя Астор? За что мама «вычеркнула» его из своего сердца? О каком «унижении» шла речь? Почему он женился, если не любит свою жену, — и чем тут повинна она, Кассандра?

Брови девушки медленно сошлись на переносице. Она подняла руку, смахнула с ресниц непрошеные слезы и посмотрела на дверь. Потом — на часы. Крис, конечно, давно уже спит, но она была на свадьбе дяди вместе с родителями, и она, кажется, упоминала ведь что-то такое, «неправильное»… Что? Кассандра нахмурилась еще больше. Оглянулась на распахнутое окно, потом бросила взгляд на дорожный сундук — и, прихватив со столика свечу, решительно выскользнула из комнаты.