— Павел?

— Нет, Эхо, только не я, — отказывается художник.

— Карл?

— Я вас не брошу! — его голос полон решимости.

— Мужики, — мне становится смешно, наверно на нервной почве, — ну чушь же получатся, вот он алтарь, бейте давайте! Эд — ты!

— Нет, Эхо, иди ты в…

Но гигант не успевает договорить, как в зал с алтарем врывается гигантская кошка. Вся в ранах, с почему-то подпаленной шерстью и совершенно безумными глазами. Но тем не менее я её легко узнаю и в этом облике.

— Алфи! Ты хочешь домой? — кошка непонимающе трясет головой. — К дочке хочешь?

— Да! — миг, и девушка стоит рядом уже в человеческом облике.

— На, — протягиваю кинжал ей в руки. — Алтарь там, — показываю себе за спину.

— Ребята, — красавица непонимающе хлопает своими огромными глазами, всё ещё не в силах поверить в то, что я ей предлагаю. — Вы серьёзно?!

— Давай быстрее, Алфи, тут скоро станет многолюдно, — как-то тихо и спокойно, будто о какой-то стирке, о чём-то бытовом, произносит Эд.

— Спасибо вам парни, спасибо, — по лицу, той кого мы все любим, катятся огромные слёзы. Она тихо всхлипывает и делает шаг…

Слайд триста шестьдесят четвёртый

Слайд триста шестьдесят четвёртый

Я сижу свесив ноги с обрыва. Внизу, где-то далеко, в бешенстве ревёт прибой. Ночь настолько темна, что мне не видно, что там под ногами.

Мне плохо. Нет, не физически. Мне невероятно плохо морально. Кто бы что не говорил, а я недавно убил более шестнадцати сотен человек. И пусть последний удар нанесла Алфи. Пусть я был не один. Убил их я. Именно я послужил катализатором тех процессов, которые привели к этому убийству.

Это давно понял Джас, он пытался нас вразумить, он говорил: «мы готовимся убивать, опомнитесь люди!». Его слушали, но не слышали. Смерть, для нас в этом мире она стала не более чем иллюзией. Мы забыли, забыли, что она бывает настоящей. Сегодня я это понял.

Понял, когда перед моим взором в направлении разрушенного алтаря прошли тени тех, кто умер. Эти люди были моими врагами, но я не хотел их смерти, я не хотел их убивать! Шестнадцать сотен теней бросали на меня свой последний в бытии взгляд. А я не мог даже убежать. Смотрел на это шествие и смотрел. Нет, никто насильно меня не удерживал, я сам не мог уйти. Не мог.

Внезапно сердце защемило какой-то непривычной болью. Но даже если это инфаркт, мне это не поможет, я бессмертен, пока стоят алтари Рода. Мне не уйти, не ответить за свои грехи.