— Мне не нужно… золото Саверинов, — не без труда выдохнула Катя.

— Кому это важно теперь? Придется взять. Но тебе тоже свяжут лапы, девочка. Даже не сомневайся. Поплачешь и привыкнешь. Ремни жёсткие… у них… Тебе тоже прикажут. Я могла бы сейчас быть с дочерью, а вы… Мне нет дела до вас…

За спиной Кати что-то прорычал кастелян. Она махнула рукой, прося не мешать. Нагнулась к раненой.

— Он — это кто? Назови!

— То, что тебе нужно, спроси у степняков, — Орна снова заговорила тише, захрипела, и продолжала пронзительно, как будто с каким-то торжеством смотреть на Катю. — проклятье снялось бы. Лидана бы смогла. Раньше. Теперь поздно…

— Эй, что ты сказала? — Катя схватила её за плечи. — Что ты знаешь? Как снять проклятье? Как?!

— Даже если птичкой слетаешь к Годанам… — Орна закашлялась, на губах появилась кровь, — поздно, поздно. Все получат по заслугам. И я, и он, и ты… девчонка… Я могла бы жить, я не хотела… Мне нет дела до вас…

— Айт Мортаг, сделайте что-нибудь! — Катя в ужасе повернулась к лекарю. — Помогите ей не дайте… Она знает…

Взгляд экономки остановился и стал пустым, безучастным, стеклянным.

— Да-да, вытяни её, Мортаг, — волновался и кастелян, — до магического допроса хотя бы.

— Всё уже, — Мортаг так и остался спокойно стоять. — Смотрите сами. Она под клятвами. Умирала бы медленно, а лишь заговорила — и её убили быстро.

— Кто убил?..

— Нарушенные магические клятвы, айя. Наказание. Я бессилен.

— Да, айя Катерина. Это всё, — айт Эргер обнял Катю за плечи и отвел в сторону, прижал к себе и стал гладить по голове, как маленькую.

Её трясло, даже зубы застучали. Но она не плакала, нет. А вот завыть хотелось.

— Всё будет хорошо, моя айя, всё будет хорошо, — приговаривал кастелян.

Хотя что же тут может быть хорошего…

— Она знала, да?! Она ведь знала! А кто ещё может знать? Почему это скрыли?!

— Ей не позволили просто знать, запечатали клятвами, — сказал Мортаг. — Вы сами видели. И что она знала? Не пытайтесь угадать виновного, никого не обвиняйте голословно, айя. Здесь это не проходит безнаказанно.