Площадь перед храмом была оцеплена Выродками и королевскими гвардейцами. Горожане и попрошайки получили для острастки с десяток плетей и теперь стояли на коленях, боясь пошевелиться. К их спинам прилипла промокшая от крови одежда, в прорехах виднелась вспоротая плоть. Церковная братия бормотала молитвы, глядя себе под ноги.

Первым из храма выехал король. Вслед за ним вышел Святейший отец.

— Мать Болха! — крикнул Рэн.

Монахиня выступила вперёд и вцепилась дрожащими руками в подол чёрного одеяния.

— Королева тебя прощает. Более того, она хочет, чтобы ты принимала её следующего ребёнка. — Рэн пересёк площадь и послал коня в замок.

Утром столицу ожидало ещё одно потрясение. На Торговой площади установили столбы. Священнослужители лично привязали к ним монахов с табличками на шеях: «Я клеветник», «Я сплетник», «У меня злой язык»… Рядом насыпали гору камней, чтобы каждый желающий мог наказать зачинщиков раздора между народом и королём. Желающих было много. Больше всех досталось клирику Хаабу. Табличка на его груди гласила: «Я бросил умирать роженицу и её младенца». Ни одна женщина не прошла мимо. Вечером бездыханного клирика сняли со столба, бросили на телегу, сверху усадили остальных и повезли в отдалённый монастырь, где бедолагам предстояло принять обет молчания и обет темноты и провести остаток жизни в кельях, расположенных под землёй.

Через две недели Киаран доложил, что город вымыт до блеска.

— Королеве пора домой, — сказал Рэн, делая пометки на карте. — Её место рядом с королём. Отправьте к Янаре гонца, лорд Айвиль.

Лейза отложила книгу и с надеждой посмотрела на Рэна:

— Разреши ей привезти ребёнка.

— Место герцога Мэрита в его родовом замке.

— Я должна сказать тебе…

Киаран покачал головой, но Лейза сделала вид, что не заметила его предупреждения.

— Я должна была сказать раньше, но тут такое творилось. Янаре действительно надо было увезти отсюда младенца. Ты показал столице, кто здесь хозяин. Теперь люди сто раз подумают перед тем, как открыть рот. Рэн… Бертол твой сын.

Он сломал в кулаке графитовую палочку:

— Моё благородство не безгранично.

— Младенец и правда родился недоношенным. Он умер во время родов, а я его оживила.

Рэн свёл брови:

— Что ты сделала?

— Прижала его к груди и поверила, что он дышит. И он задышал.