— Дирмут так и так не наденет корону, — подал голос герцог Лагмер. — Власть не ходит на хромых ногах.

— Ваше величество! — не успокаивался Марвел. — Кто отдаст свою дочь вам в жёны, зная, что его будущему внуку отведено второе место?

— Отдаст любой здравомыслящий человек, — отозвался лорд Пяла, сторонник Хилдов. — Для Дирмута звание «престолонаследник» является титулом учтивости, как для женщины. Ему никогда не сесть на престол. Мы все это понимаем. Но он первенец короля, проявите к нему уважение. Позвольте ему быть хотя бы номинальным наследником.

— Дети от первого брака, как и бывшая жена, должны остаться в прошлом, — проворчал Атал, окончательно осмелев.

Еле сдерживаясь, чтобы не напомнить лорду о смерти его малолетней супруги и мёртвом первенце, вырезанном из живота роженицы, Рэн произнёс:

— Если я поступлю так, как вы советуете, лорд Атал, мне придётся отправить дочь в монастырь, а сыну назначить опекуна. Но у них есть отец!

— Почему, в таком случае, Дирмут остался с матерью? — спросил Кламас с ехидцей.

— Потому что сейчас ему нужна мать. Нужны материнские руки, тепло, ласка, любовь. Но вам этого не понять, лорд Кламас. У вас нет детей. Вы воспитывались в другой среде, в которой насилие над пожилой женщиной было в порядке вещей.

На глазах Кламаса выступили слёзы.

— У вас нет доказательств!

— Благодарите Бога за то, что ваш отец повесился в темнице и я велел прекратить расследование. Иначе Совет Великих лишил бы вас титула, земель, замков, состояния и изгнал из королевства. Благодарите Бога и меня, лорд Кламас.

Дворянин вжался в спинку кресла и отвернулся.

На вечерних трапезах в общем зале Рэн обострённым чутьём улавливал недосказанность, хитрость, лживость и лесть придворных — всё, что одурманивает сознание доверчивого человека. Особым зрением видел жадные тела и нищие души. Тонким обонянием вынюхивал нечистые, несвежие помыслы. Но придворные — искривлённые зеркала своих господ, чьи интересы они представляли при дворе. Господа — великие лорды, обременённые заботами, воюющие или пирующие, богатеющие или проматывающие — подолгу в Фамальском замке не задерживались.

Сейчас Рэн видел за круглым столом своё королевство: пятьдесят штандартов могущественных родов в лице полсотни влиятельных мужей, каждый из которых при большом желании и слепом везении мог бы стать королём. И в очередной раз убеждался, что зависит от них сильнее, чем они от него.

— Я не отрекусь от своих детей, — заявил Рэн твёрдо. — Давайте сменим тему.

Хранитель грамот переступил с ноги на ногу:

— Ваше величество, я могу идти?