Рука коснулась прохладной и скользкой поверхности, словно это было вовсе не дерево, а влажный идеально гладкий камень. Адэр еле удержался на ногах — он не ожидал, что тяжелые створки столь легко распахнутся от малейшего толчка. Перед ним в пустоте парило каменное изваяние моранды с застывшим взором. Адэр переступил порог и, размахивая руками, повалился в бездонную яму.

Он открыл глаза и судорожно вцепился в подлокотники кресла. Девушка еще возилась возле кровати.

— Можно я приду еще? — спросила она.

Адэр встал:

— Зачем?

Быстро оделся, бросил на постель несколько моров.

Возле кровати Малики сидел доктор. Глянув на Адэра, поднялся:

— Я пришлю сиделку. — И покинул комнату.

Малика крепко сжимала искусанные в кровь губы и прятала глаза. Стоило Адэру тронуться с места, как она резко вскинула руку. На ладони были четко видны посиневшие следы от ногтей.

— Стойте там!

— Малика! Что с тобой происходит?

Она подняла взор, наполненный смертельной тоской.

— Если ты переживаешь о нашей ночи, — промолвил Адэр, — ничего не было. Не волнуйся. Насчет Вилара… Пойми, он мне дорог. Я не во всем еще разобрался…

— Не надо слов. — Малика вяло улыбнулась. — Обо всем говорят ваши поступки.

— Последние дни я сам не свой. Не принимай близко к сердцу.

— Уезжайте!

— Нет… не знаю…

— Прошу вас! Уезжайте!

— Это все полнолуние.

Искусанные губы презрительно скривились.