Но этого было мало. Сидеть за спиной тестя новоявленный маркиз не хотел. И вот здесь пригодились мужская притягательность, льстивый язык и искрометный ум. Через полгода Патрик уже бежал по коридору дворца Могана, поблескивая на лацкане пиджака значком мелкого чиновника небольшого ведомства. Благоверная отошла на задний план. Но одно из редких и весьма непродолжительных посещений ее спальни одарило Патрика дочерью. В то время наследнику престола Тезара исполнилось четыре года.

Патрик внимательно наблюдал за Галисией, опасаясь, что ей передадутся «достоинства» матери. К несказанной радости изумительные голубые глаза не превратились в грязно-серые, белокурые локоны не обернулись жесткой паклей, а в угловатой фигурке стали угадываться притягивающие мужской взор женские формы.

За одну ночь изнурительных раздумий Патрик прозрел. Он понял, к чему стремился всю свою жизнь — занять место в десяти шагах от престола. А это возможно, когда на троне сидит зять. С той самой минуты разумом завладела одна единственная цель. А ужом изворачиваться Патрик уже научился.

Сначала все шло без сучка и задоринки. Галисию внесли в список приглашенных особ на королевский бал, который должен был состояться через полгода. Удалось выписать из Партикурама самых дорогих танцмейстера и словесника. Получилось тайно привезти из Лэтэи наставницу по искусству обольщения. В ее необходимости Патрик сомневался — недолго, — пока не увидел рядом с Адэром известную среди знатных мужей опытную лоретку.

Бал оправдал ожидания. Патрик неоднократно замечал, как наследник оценивающе смотрит на Галисию. Путь к успеху был открыт. Спустя полгода, на очередном королевском балу, Адэр пригласил Галисию на танец. Патрик ликовал. А еще через полгода дочь получила приглашение на молодежный бал-маскарад в замок Грёз. И вот тогда ликованию пришел конец.

Ей пятнадцать, ему девятнадцать. Обольщать наследника и одновременно не подпускать его к себе Галисия, видимо, не смогла. Изменился взгляд, фигура стала изумительно женственной. При разговоре с отцом дочь краснела и, когда Патрик отпускал ее, с видимой радостью спешила к себе в комнату. Участились поездки в замок Грёз, на груди и запястьях засверкали украшения, но неизвестно откуда взялись беспричинные слезы. И сколько бы Патрик не просил супругу поговорить с дочерью по душам, матрона презрительно надувала губы и уезжала в имение своего отца.

А Моган все молчал. Вельможи ехидно поглядывали на Патрика, на балах подталкивали к Адэру своих дочерей, и, когда он вел в танце новую партнершу, прятали улыбки.