Староста качнул головой:

— Понимаю.

— Не понимаешь. В людях выше всего я ценю честность. Я еще не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. А ты лгал с первой и до последней секунды.

— Возможно, я что-то забыл…

— Я напомню. А сейчас дыши воздухом.

Адэр прибавил шаг. Шел третий день, только третий день, как Вилар и Малика объявились в Лайдаре. Слишком маленький отрезок времени, чтобы трезво и бесстрастно судить о прошедших событиях. И слишком тяжело держать себя в руках. Ему было под силу выгнать ветонов с насиженного места, заполонить Лайдару другими народами, присвоить дворец Зервана и усесться на престол со зверенышем с одной стороны и каменным изваянием моранды с другой. Стоит только заикнуться, как Тезар направит сюда самые отборные войска. Однако при таком самоутверждении еще сильнее обмелеет река собственного достоинства. Адэр это понимал и потому с небывалым терпением взирал на горожан и мирился с обществом старосты.

Но самой страшной была навязчивая мысль отделаться от притяжения Малики. Полубезумное состояние угнетало. Еще немного, и силы иссякнут. Бороться с похотью он уже не сможет. С похотью, которая мешает сосредоточиться на важных делах.

Внутри засела уверенность: стоит овладеть девушкой, и все ее чары испарятся. Адэр уже не знал, прибегнет к насилию или нет. От плотского самоволия пока что удерживало несколько причин. После хмельных кутежей не раз приходилось раскаиваться в содеянном. Воспоминания о пьяных оргиях вызывали приступы тошноты и гадливое чувство своей низости. Позже Адэр избрал иную тактику — сопротивление должно быть сломлено еще до того, как девица оказывалась под ним. А спустя какое-то время все тактики и хитрости забылись. Было достаточно посмотреть, и девушка либо сама забиралась в постель, либо охранители проявляли талант убеждения.

От насилия над Маликой пока что останавливал затаенный страх: вдруг в этой верящей в сказки стране на самом деле существует проклятие морун? Ведь невероятные на первый взгляд мифы не раз оборачивались правдой. Но рядом с ней он терял голову, забывал мерзкие уроки молодости, попирал дружбу и превращался в дикого зверя во время брачного периода. Адэр подсознательно чувствовал, что может наступить минута, когда ему будет плевать — где, когда и в чьем присутствии он утолит свое желание. И это страшило.

Адэр и Урбис в сопровождении зверя в полном молчании вернулись к особняку по другой улице. Перешагнув порог гостиной, Урбис и вовсе помрачнел. Буркнул под нос приветствие Малике, низко поклонился Вилару.