Таких тонкостей и нюансов целая куча — так просто всё не запомнишь. Поэтому Малика написала стражам: «Смотрите и делайте, как ракшады. А лучше держите руки в карманах, и вытаскивайте их, когда вас никто не видит».

Дома в Ракшаде имеют сложное устройство. В мужской и женской половине есть комнаты, куда не пускают гостей, даже хозяева туда не входят, пока не примут ванну и не переоденутся в чистую одежду. Полы в жилых помещениях натирают специальными мастиками, которые обеззараживают ноги и уничтожают запах. Окна не открывают, чтобы ветром не задувало пыль и песок. И везде работает вентиляция, чтобы не застаивался воздух.

Эти и многие другие законы были продиктованы инстинктом самосохранения. За тысячи лет они превратились в образ жизни, вот почему ракшады не думают о наказании. Чтобы нарушить закон, надо сойти с ума и не осознавать, кто ты и где ты находишься. А иностранцам приходится туго.

— У трупников есть благовония? — спросила Малика.

— Они глотают миазмы как живую воду и плодятся как песчаные мыши, — скороговоркой выпалила Кенеш, трижды поплевала на листок в центре и потопталась на нём.

— У нас говорят: «Как кролики».

— Сколько у кроликов детёнышей? — поинтересовалась Кенеш.

— Не знаю.

— Шабира! Не говори: «Не знаю». Говори: «Не помню».

— О чём она рассказывает? — встряла в разговор Галисия.

— О песчаных мышах, — откликнулась Малика.

Галисия скривилась:

— Мерзость. Зачем ты это слушаешь? — И вновь занялась рисунком.

— Ты не ответила, шабира. Сколько у кроликов детёнышей?

— Не знаю.

Кенеш свела дугообразные брови. Малика захлопнула книгу. Хорошо, она скажет так, как хочет служанка. А говорили, что с шабирой никто не спорит…

— Не помню.

— А не помнишь, потому что шабира знает всё. Нужные знания вспоминает, а ненужные выбрасывает, — промолвила старуха и принялась собирать разбросанные на полу листы бумаги.

Движения — изящные, лёгкие. Тело — стройное, руки — гибкие, шаги — грациозные. Если не видеть лица — девушка, да и только.

— Ты кубара?