До поздней ночи Малика просидела с Галисией, гладя её по спине, заправляя волосы за ушко и не произнося ни слова. И уже изрядно устав от стенаний, поручила Хатме проводить гостью до её комнаты.

Взяла бутылку с фруктовым напитком и, выйдя на террасу, опустилась на ступени. От непривычной тишины и чистого воздуха, наполненного запахами остывшей травы, закружилась голова. Наверное, это была единственная ночь, когда не чувствовался аромат благовоний. Потягивая сок из горлышка бутылки, Малика смотрела на восток, ожидая, когда побледнеют звёзды и небо подёрнется позолотой.

Послышались голоса. Кто-то шёл из глубины сада в сторону дворца. Видимо, у Иштара тоже были гости, и они встречали новый год на лоне природы. Хёск говорил, что в саду есть озеро. Голоса то удалялись, то приближались, и наконец затихли.

Малика поставила бутылку и потянулась. Мысли вдруг стали лёгкими, светлыми. Переживания исчезли. Воспоминания о слёзах Галисии улетучились. Всё-таки воздух Ракшады имеет волшебную силу. Или в предвкушении скорой поездки рассудок решил распрощаться с хламом, собравшимся за полгода.

– Пьёшь.

Вздрогнув от неожиданности, Малика опустила руки и посмотрела на Иштара, стоявшего возле лестницы:

– Пью.

– Одна.

Улыбнувшись, Малика пожала плечами:

– А никого больше нет.

Иштар сел рядом с ней на ступени и взял бутылку:

– Ты всё выпила.

– Там чуть-чуть осталось.

Немного наклонившись, Иштар посмотрел ей в лицо:

– Да ты пьяная!

– От чего? От сока?

– А ну, встань.

– Ещё чего! – возмутилась Малика. – Это моя лестница. Я тебя не звала.

– Я пришёл на свет маяка, – сказал Иштар, кивком указав на светящиеся окна.

– Маяк для проходящих мимо судов.