Лия нервным движением оттянула ворот платья:

– Это не то, о чём вы подумали.

– О чём я подумал?

– Мой супруг… он никого не хотел обманывать.

– Значит, маркиз, – сказал Адэр, сцепив руки на коленях.

– Всё не так, как вы думаете, – прозвучал осипший голос Лии.

– А что я должен думать? Из жизни моего советника исчезли пять лет. Он сидел в тюрьме? От кого-то скрывался? Работал под прикрытием? Он положил на мой стол свою автобиографию, в которой собственноручно написал: «Жил в имении в княжестве Маури». И вы говорите, что он не хотел меня обманывать?

– Мой супруг порядочный человек… – начала Лия.

– Слышал. – Адэр рывком придвинулся к маркизе. – А знаете, о чём я думаю сейчас.

Она отклонилась назад, насколько позволяла спинка кресла:

– О чём?

– Ваши дочери останутся без приданого.

– Вы не можете… – выдавила Лия.

– Могу. Теперь я всё могу.

– Если я выдам тайну моего супруга – лишусь его доверия.

– А на моё доверие вам плевать? – спросил Адэр, сверля маркизу взглядом. Не дождавшись ответа, принял нарочито-небрежную позу. – Похоже, что плевать.

– Не плевать, – промолвила Лия, немного подумав, и из шкафа её мужа посыпались скелеты.

Она поведала Адэру только то, что знала – без домыслов и ненужных подробностей. Мави Безбур не рассказывал ей: как познакомился с молодой женщиной из низшего сословия, где впервые с ней встретился и чем она его пленила. Видимо, он всегда тяготел к особам старше его. В то время ему, студенту тезарского университета, было восемнадцать, простолюдинке двадцать три.

Ида – так звали женщину – часто приезжала к нему в Градмир. Мави снимал дом на окраине столицы и на неделю, а то и на две, забрасывал учёбу. Тайные встречи не помешали ему окончить университет с отличием и получить приглашение на работу от одной ведущей компании. Но им были нужны женатые специалисты. Тогда-то родители Мави и Лии договорились о помолвке.

Мави подвела его честность. Он признался отцу, что любит плебейку и хочет жениться только на ней. Если бы старый маркиз проявил чуткость и хитрость, Мави и Лия праздновали бы этим летом не тридцать три года супружеской жизни, а тридцать восемь. Ида жила бы где-то рядом и на правах любовницы владела бы сердцем отпрыска древнего рода.