— Изучили, советник Джиано? — поинтересовался Адэр, опустившись в кресло.

— Тут столько всего… — прозвучал мелодичный голос. — Как Малика умудрилась раздобыть эти документы?

Адэр развёл руками:

— Одному Богу известно.

Джиано улыбнулся:

— Вы не верите в Бога.

— Зато я верю своему тайному советнику. Это важнее.

Джиано придавил бумаги растопыренными пальцами:

— Если посчитать, священнослужители богаче правителя в десятки раз. Я знал, что люди платят за обряды, но то, что им отпускают грехи за деньги… В некоторых храмах духовные отцы не ведут беседы с прихожанами. Люди перечисляют грехи на листочке, служки считают, сколько им надо заплатить в кассу. Нарушается тайна исповеди. Хотя какая уж тут исповедь? А похороны? Селяне разоряются, чтобы похоронить покойного в земле, освященной церковью.

Джиано обхватил ладонями лоб:

— И знаете, что ещё некоторые придумали? Притом делают это давно. От умирающего требуют исповедь в письменном виде! Ты уже одной ногой в могиле, а тебя заставляют писать или диктовать кому-либо, иначе на тот свет уйдёшь грешником, и гореть тебе в аду.

— Мне нужен список нелицеприятных деяний духовных отцов. И выпишите цитаты из проповедей, которые идут вразрез с высокой моралью.

— Хорошо. — Джиано побарабанил по столу тонкими пальцами. — Хотя я не уверен, что нам удастся искоренить злоупотребление властью.

— Знаете, что самое маленькое в мире?

Джиано улыбнулся:

— Только не говорите, что вера в Бога.

— Человеческая доброта. А что самое большое в мире?

— Думаю, любовь.

— Страх, Джиано. Это страх. — Адэр устремил взгляд на Парня, развалившегося возле двери. — Каждую минуту, каждую секунду люди боятся потерять деньги, положение, здоровье, жизнь, детей и родителей, любовь, веру и надежду.

Поджав губы, Джиано покачал головой: