Императорский убийца медленно повернулся к поверженному противнику, наблюдая, как Мацусиро пытается встать, но проскальзывает в реках собственной крови.

Туманная пленка застилала глаза, но юноша все равно прыгнул вперед, непослушной рукой занося перчатку. Веер поймал дерзкого тоэха на ковер скрещенных клинков, и дальше для Киоши наступила полная темнота…

Из мрака выступил сгорбленный силуэт наставника Хоэды, с печалью наблюдающего за беспомощно распластанным на полу учеником. Его губы шевелились.

— Боль — это иллюзия, — шептал наставник, теряя резкость очертаний. — Это чувство, которое мы внушаем себе, чтобы пожалеть и оправдать собственную беспомощность. На самом деле поражение в битве безболезненно. Безболезненна и боль утраты. И даже смерть.

Но разум Киоши не согласился со словами призрака. Он продолжал убивать юношу, заставляя того корчиться и терять пульсирующее сознание, расцвечивая происходящее тысячами запредельных оттенков боли, рвущих его душу и тело…

Эпизод XIV. Цена выбора. Часть вторая

Эпизод XIV. Цена выбора. Часть вторая

Он очнулся, лишь когда беспощадный рывок вздернул его с холодного пола.

Рана, нанесенная верховой мантой четырехрукого джегала, мгновенно открылась, как и многочисленные порезы, оставленные руками Веера.

Теплая кровь побежала по спине и ногам, возвращая в реальность. Тут же накатила ломота, сковывающая правую руку. Следом пришло ощущение тяжести. К земле словно давил незримый груз, не давая ни разогнуться, ни распрямить плечи. Казалось, что порожденное перчаткой новое тело будто бы усохло, вернулось к жалкому прежнему состоянию, потеряв стать и жизненные соки.

Киоши попробовал открыть глаза. Левый не послушался, словно на его месте ничего не осталось, но правый с хрустом разлепился и взломал корку запекшейся крови. Одного взгляда стало достаточно, чтобы оценить бедственность положения, и юноша обреченно закрыл смежил сухие веки.

Все было кончено.

Овилла оказалась права.

Бродячий парящий монолит, предвестник беды, не обманул.

Скрипки Рашимото не зря пели скорбную песнь в душе бандита…

Железные колодки, цепко обнимая за шею и руки, тянули к полу. Их окружала искусственная мертвая зона, попав в которую любая Нить мгновенно отмирала. Правая кисть была отрезана до середины предплечья, и на ее месте зияла кровавая каша, венчающая безобразный обрубок. Культя все еще кровоточила, раздираемая острыми краями металлической колодки. Цепи, опутывающие ноги, не позволяли сделать и шага.