Тропа приблизилась к последнему крутому подъему; Эйлас спешился, чтобы не слишком утомлять лошадь. Шаг за шагом он упорно поднимался зигзагами, пока кровь не стала тяжело стучать в голове — он задержался, чтобы отдышаться. Лошади прядали ушами, мотали головой и тихо всхрапывали; постепенно, однако, они успокаивались и восстанавливали силы. Эйлас, Татцель и три лошади оставались в глубокой тени, покуда прорвавшиеся сквозь тучи лучи заходящего солнца подсвечивали розовым огнем верхи слоистых облаков на востоке.

Эйлас снова стал взбираться по склону; тропа петляла — казалось, подъем никогда не кончится. Наконец, преодолевая желание снова остановиться, Эйлас выбрался на плато: перед ним открылось широкое плоскогорье. На юге высились Заоблачные пики; восточный небосклон заслонялся верхним хребтом Тих-так-Тиха, теперь охваченным пламенем заката; к северу плоскогорье терялось в тумане под плотной пеленой туч.

В ста шагах оттуда, где тропа выходила на плоскогорье, стоял высокий человек в черном плаще, задумчиво погруженный в созерцание пейзажа. Руки его покоились на рукояти меча, ножны упирались в землю под ногами. Рядом, привязанный к основанию куста, стоял его конь. Покосившись на Эйласа и Татцель, незнакомец, казалось, перестал обращать на них внимание — что вполне устраивало Эйласа.

Вскочив в седло, Эйлас поехал шагом мимо незнакомца так, словно не замечал его присутствие.

Человек в черном плаще медленно повернулся к нему лицом — лучи заката резко разделили его лицо на золотистые пятна и черные тени. Подняв руку, он произнес одно слово: «Стой!»

Эйлас вежливо придержал лошадь под уздцы, и незнакомец не спеша приблизился. Черноволосый, с низким лбом и язвительно приподнятыми бровями, он смотрел Эйласу в лицо яркими янтарными глазами. Резко выступающие скулы, широкий чувственный рот, массивный тупой подбородок и подергивающаяся левая щека производили впечатление человека, переполненного страстями, едва сдержанными ироническим умом. Незнакомец снова заговорил, голосом одновременно резким и мелодичным: «Куда вы направляетесь?»

«К Подветренной дороге, чтобы спуститься в Южную Ульфляндию, — ответил Эйлас. — Кто вы такой? У вас есть имя, звание?»

«Меня зовут Торкваль», — глаза бандита остановились на спутнице Эйласа. «Это еще что такое?» — пробормотал он.

«В настоящее время она у меня в услужении».

«Леди, разве вы не ска?»

«Я — ска».

Торкваль приблизился еще на пару шагов — сильный, широкоплечий человек с грудью колесом и узкими бедрами. «Этого хищника Татцель не назовет пугливым кроликом и не обвинит в чрезмерной предусмотрительности», — подумал Эйлас.