— Да, мама.

— Будь очень осторожен с девицами, не дай себя захомутать! И не торопись. Твоя Ариселия неплоха, я оценила. Но ты заслуживаешь гораздо лучшей партии! Я провентилирую этот вопрос в столице.

— Да, мама… — медленно промолвил я.

Тут программа чуть не дала сбой. Такого поворота мы не ожидали.

— В этот раз я, боюсь, уезжаю очень надолго, — матушка испытующе посмотрела на меня, но все-таки продолжила выдавать инструкции и поучения. — Вряд ли я смогу оторваться от дел до следующих каникул. Но льщу себя надеждой, что, может быть, ты сможешь приехать ко мне летом? Ведь, насколько я понимаю, на твоей работе положены отпуска?

— Да, мама.

Госпожа Пампука недовольно поморщилась. По-моему, однообразные ответы начали наводить ее на некие подозрения. Выручил меня Швендзибек, высунувшийся из двери вагона.

— Э-э-э… Тученька моя, — позвал он. — Уже пора. Дали второй колокол. Через пять минут отправление.

Матушка шагнула ко мне, очевидно, пытаясь облобызать на прощанье, но я в этот самый момент как бы случайно качнулся назад. Пришлось ей ограничиться словесным напутствием, которое она завершила уже из окна купе. Я кивал, улыбался и махал рукой.

Наконец станционный колокол прозвенел в третий раз. Где-то впереди паровоз дал протяжный свисток и окутался дымом. Состав медленно тронулся с места и покатил вперед, набирая скорость.

Проводив матушку, я вернулся на вокзал. Там стало посвободнее, но не слишком. На второй путь подавали следующий, сэрендинский поезд. К нему уже начали стекаться пассажиры, зачастую, с весьма габаритным багажом. Успешно распродав на зимнепразднике свои соления и копчения, сэрендинцы возвращались домой.

В отличие от пассажиров Вольтанутого экспресса, голоса они не приглушали, зачастую без стеснения перекрикиваясь чуть ли не через весь зал. Волей-неволей мне приходилось слушать обрывки чужих разговоров, среди которых порой попадалось и кое-что интересное. Например, две кумушки живо обсуждали некого дядю Дормидонта, который по счастливой случайности обзавелся бездонной бочкой с минибузами и теперь, бедняга, вынужден задержаться в Вольтанутене на весь зимний сезон. Такой удачный случай ему никак нельзя упускать — все-таки две дочки на выданье.

Я поспешил пройти мимо. Правда, мы здесь не при чем?..

На привокзальной площади мне наконец удалось увидеть их. К зданию вокзала подъезжала извозчичья пролетка, нагруженная аккуратно упакованными баулами и модными среди путешествующего народа клеенчатыми бело-красно-голубыми сумищами в мелкую клетку. На сиденье Монбазор тактично придерживал Селию, а между ними высовывалась довольная мордочка Такса.