В каком-то смысле, он уже так делал. Я только сейчас осознала, что в последнее время у меня было неприлично мало работы. Я даже лекции некоторые пропускала. Как раз те, где был старший курс.

На крыльце мы остановились.

Я послала жениху вопрошающий взгляд и дернулась войти в дом, но он не пустил. Вместо этого поймал мою руку и легко поцеловал костяшки пальцев. Под рукав ручейками убежали щекотные мурашки.

— Обычно, если уж жених провожает невесту домой, на крыльце следует сладкий поцелуй, но мы с тобой стараемся держаться в рамках, — хрипло произнес драгоценный, и его дыхание стало частым и тяжелым.

Я сознательно кивнула.

Целоваться нам точно не стоит.

Да…

— Идем, хотя бы до двери тебя провожу, раз уж мы живем в одном доме.

— Только тихо, нельзя разбудить маму…

Проклятые россыпи, что мы творим? Пробираемся в темноте к моей комнате, смеясь, натыкаясь на мебель, шипя и целуясь. Это просто я ударилась, а драгоценный заявил, что знает действенный рецепт обезболивающего. А потом сам стукнулся обо что-то и потребовал «подлечить» уже его.

Чудо, что мы весь дом не перебудили!

Или не разгромили.

— Пришли, — прошептала я и от очередного поцелуя уклонилась.

Попробовала, потому что проворные пальцы запутались в моих кудряшках, и жених нравоучительно прошептал:

— Прощаться надо по правилам.

И поцеловал так, что я чуть собственное имя не забыла.

— Ты невыносим! — нашипела на него, когда восстановила дыхание и вновь смогла связно говорить.

— Я влюблен, — серьезно возразил жених и из объятий меня выпустил.

От таких признаний можно было только скрыться за дверью, что я и сделала.

Спряталась в безопасности выделенной мне комнаты.