Вокруг них резко поредело, свидетели инстинктивно отпрянули, — никто не вмешивался. Поезд как раз тормозил у платформы и едва двери открылись, толпу разбавили вышедшие. Я только успела увидеть, как Гранид тряхнул ушибленной кистью и быстро исчез за спинами. А преследователь выпрямлялся обратно, дико сверкая глазами и скаля порозовевшие зубы.

Почти бегом я юркнула в вагон, не дождавшись, пока все выйдут, толкнув пару пассажиров локтями и постаралась загородиться другими людьми. На счастье, кто-то сердобольный задержал своим вопросом избитого, я даже слышала сигнал персоника, и последним звуком слух зацепил противный гудок на платформе. Из дежурной будки эскалатора бежал контролер…

Как Гранид собирался выбираться из ситуации? Его, как нападавшего, уже должны попытаться задержать! Беспокойство, которое пришло быстро, быстро и исчезло: Гранид уйдет, и этот риск стоит сладкого чувства мести!

Вынужденная петля с пересадкой отняла время и до станции Глебовой я добралась тогда, когда оставалось двадцать минут до встречи с Кариной. Это был край на границе с трущобами — почти никто не вышел и платформы были пустыми. Я пропустила еще два поезда, притаившись у автоматов и делая вид, что никак не выберу нужное, когда с третьим прибытием появился Гранид. Нас больше никто не сопровождал слежкой.

Поднялись наверх, пошли быстрым шагом. Не напрямую через квартал, а в обход. Гранид пару раз обернулся, один раз увел меня через бурьян, где даже тропинок не было, и вывел к заброшенной площадке с разрушенным фонтаном.

— Как рука?

Я терпела с этим вопросом, надеясь, что силы воли хватит не проявить себя излишним беспокойством, Гранид мог опять что-то съязвить на этот счет, «нянечкой» обозвать. Но не сдержалась.

— Стоило того, отболит.

Я боялась его раздражения, а увидела обратное — злую радость. И мне было приятно, — отличная плата за собственный синяк.

— А нас тут точно никто не подловят?

— Нет. Зверь даст знать…

Отсюда до Убежища оставалось рукой подать. Я уже сделала шаг в ту сторону, как опять остановилась и обернулась:

— Нюф?

— Наглая морда теперь живет у меня. Пришел и не уходит. Идем, время не ждет.

Ревность

Ревность

Гранид открыл дверь и пропустил меня вперед. Верить Карине, так все непричастные не смогли бы этого сделать — видели бы только заваренный проход. А Гранид как ни в чем не бывало, потянул за ручку и все. Я подозревала, что и во Дворы он мог пройти с такой же легкостью, потому что еще тогда, в детстве я попадала в Безлюдье своей дорогой, а он своей. Его не нужно было вести в иное пространство за руку, как моих друзей… Он тоже «ключ», как и я?