— Просто стойте, — прошипел прокурор, видимо, догадавшийся о моих сомнениях.

Я посмотрела на леди Крофтон. Та выглядела такой довольной, словно с минуты на минуту ей должны были вручить золотой кубок.

Чего она пыталась добиться?

Совы, негромко ухая, неохотно завозились в своих клетках. Парочка из них, самые любопытные, щуря глаза выбрались наружу и уселись неподалеку от клеток. Совы были разные — коричневые, белые, даже сложной расцветки, но объединяло их одно — недовольство. Ночные птицы не стремились радоваться дневному свету и прятали головы под крыло.

Я снова нашла Айдена взглядом и постаралась глазами сказать ему то, что не могла произнести вслух.

«Я люблю тебя».

Его заострившееся лицо исказилось судорогой. Он странно дернул тростью, будто хотел призвать силу, как тогда, в музее, но в этот момент одна из клеток закачалась, в ней что-то загромыхало, а затем наружу высунулась встрёпанная голова Букли.

Я раскрыла рот, но звать сову не стала, помня о словах прокурора. Букля, выглядевшая подозрительно бодро, особенно в сравнении с другими совами, вылезла из клетки, опрокинув ее, и взлетела. Подняв голову, я в отчаянной надежде наблюдала за ее полетом — прекрасным порывом свободного существа. Белые крылья разрезали воздух, клюв сверкнул в солнечных лучах. Громко ухнув, она сделала круг надо мной, а затем решительно и быстро опустилась мне на плечо, больно царапнув его когтями.

Я уткнулась в ее крыло. Глаза защипало от слез.

Я скорее услышала, чем увидела, как трость Айдена, которую он уже поднял, со стуком впечаталась в пол.

— Но… — потрясенно вымолвил прокурор.

— Вы видели? — крикнул Джеймс, обращаясь к судье. — Сова сделала выбор!

— Но это ЕЕ сова, — возмутился прокурор.

— В законе нет ограничений на этот счет, — леди Крофтон слегка утомленно пожала плечами. — В конце концов, любая птица способна чувствовать магию своего рода. Так почему мы должны исключать из испытания птицу леди Бартон?

— Это… жульничество, — наконец нашелся прокурор.

— Вы не верите в связь магии и птиц? — поинтересовалась леди Крофтон, и в ее интонации проскочили вкрадчивые нотки. Те же самые, что я слышала у прокурора в самом начале.

Я бы подумала, что это замаскированная издевка, но ведь леди Крофтон опоздала к началу суда, и не могла слышать его слов.

Прокурор растерянно взглянул на судью.

«Выражение неуважения традициям магов запрещено законом и карается серьезными штрафами» — вспомнила я один из пунктов все того же договора.

Я рассмеялась.