— А почему никого не видно? — спросил он у Гэрхо, чтобы хоть что-то спросить.

— Вероятно, нас уже ожидают, — Гэрхо улыбнулся ему даже (кто бы мог подумать) ободряюще. — Пойдём.

Пока они спускались (лошади были удивительно послушны), стояла тишина, но Мею слышалось тонкое и печальное пение где-то вдалеке. Кажется, на том же языке, на котором бормотал что-то Гэрхо, когда время от времени задумывался.

Они спускались всё дальше в глубь Долины, но ни одного разумного существа им не повстречалось. Они беспрепятственно прошли через ограждение (Мея поражала безалаберность, с которой Отражения относились к своей защите). К большому дому необычной формы, над которым вился дымок, вела узкая тропка. Приземистое здание напоминало искажённый шестиугольник, стены его состояли из какого-то непроницаемо-чёрного камня. Пение явно доносилось оттуда и становилось всё громче, но не резало слух, а приятно его обволакивало. Мею вдруг стало жаль, что он ни слова не понимает.

— Как называется это место? — спросил Мей, когда они подходили к ступенчатому крыльцу.

— Меи-Зеешни, — ответил Гэрхо и решительно забрал у него сумки. — Зеркальный дом. Проходи.

Мей, всегда чутко реагировавший на любые звуки, не мог не заметить, что начало этого причудливого названия напоминает его имя. Простое совпадение, конечно. Он вошёл.

И вот там-то как раз были зеркала.

Первое, что понял Мей, — что внутри здание значительно больше, чем снаружи. Иначе как сюда можно было затолкать такую толпу?... Пение смолкло. Он нервно сглотнул, осматривая уставившихся на него мужчин, женщин, детей и стариков. Они выглядели бы просто как люди, если бы не одинаковые тёмные одеяния, похожие на жреческие, и зеркала на поясах — разных форм и размеров. И, разумеется, глаза. Не только безучастность во взглядах и серебристый оттенок, но даже разрез — всё было в точности как у Гэрхо. Разные черты лица, телосложение, возраст — и одинаковые глаза. Мея пробрал холодок.

— Здравствуйте, — хрипловато выдавил он, прочистив горло. Приветствие утонуло в молчании — все они, неподвижные, как восковые куклы, казалось, чего-то ждали от него.

— Здесь далеко не все понимают твой язык, — шепнул Гэрхо, наклонившись к его уху. — Хочешь, я буду переводить, человечек?

Мей кивнул, и Гэрхо быстро произнёс довольно длинную фразу — наверное, здороваться тут было принято более церемониально. От толпы отделился худой седобородый старик — вышел, опираясь на узловатую палку; её стук в зловещей тишине отдавался в ушах громом. И скрипуче заговорил, изредка заикаясь.