— О, в ту пору она и в других отношениях была довольно заурядна, — доверительным тоном вставила женщина. — Красивые ножны, господин рыцарь. Можно взглянуть?

Вилтор отдал бы сейчас половину отцовской пекарни, чтобы быть постройнее, повыше и иметь такие же ножны. «Сегодня же схожу к дворцовому оружейнику», — решил он, с досадой наблюдая, как тонкие пальчики пурпурноволосой обводят позолоченные бляшки.

— …А во-вторых, — продолжал волшебник, положив клинок плашмя на вытянутые руки, — с магией может достойно сражаться лишь магия… Сам лорд Заэру позвал нас сюда, и мы сделаем всё, чтобы защитить Дорелию.

Он говорил сухими закруглёнными фразами — совсем как советники короля на всяких официальных приёмах. Вилтор привык не доверять всем этим возвышенным речам с одинаковыми словами («победа», да «слава», да «честь и достоинство»…) и вообще редко к ним прислушивался. Но что-то в речи колдуна подкупало — хотелось верить, что он не лжёт.

Гоннат всё ещё продолжал петушиться и явно хотел возразить, но осёкся. Меч пропал с рук волшебника. Как-то неприметно растаял, пока тот говорил. Ни вспышки, ни грома, ни мерцания вместо лезвия — совершенно не так, как ожидал бы Вилтор… Вообще ничего, кроме рукавов балахона.

— А… А назад? — взволнованно спросил Гоннат. Он даже не заметил, что его ножны уже развязаны и перекочевали в ручки колдуньи.

Волшебник на мгновение прикрыл глаза. В полумраке было видно, как напряглась и туго забилась синяя жилка у него на виске. Вилтор был в смятении: несколько раз он видел, как колдует Линтьель, и это всегда сопровождалось заклятиями, зельями, непонятными знаками на земле или стенах… Разве может всё быть так просто, одной силой воли?

Меч вырос из пустоты прямо у Вилтора на глазах — будто соткался из тысячи железных волокон. И даже сильнее засиял, хвастливо заострился; тусклое, старое казённое оружие, с которым годами обращались без всякого почтения, словно обрело настоящего хозяина. Такими блестящими и идеально заточенными бывают только личные мечи — те, которым иногда и имена дают, как людям…

— Можете сделать так же с моим? — услышал Вилтор свой голос. — Пожалуйста.

— Конечно, — сказала женщина, улыбаясь ещё слаще, совсем по-сахарному. От неё на Вилтора веяло не звёздно-зеркальным холодом, как было положено, а наоборот — корично-миндальным, обволакивающим теплом. — Но сначала — подарок для господина рыцаря. Чтобы он больше нас не боялся.

Она щёлкнула ноготком по чёрной коже; на ножнах вспыхнула и тут же погасла изящная белая завитушка — круг и несколько пересекающихся штрихов. У Вилтора возникло ощущение, что это нечто вроде личной подписи.