Длинные пальцы вытащили из венка розу, и одним чётким движением тауриллиан бросила её Альену. Он поймал и благодарно погладил бархатистые чёрные лепестки; почему-то этот подарок показался ему очень важным. От укола шипа на ладони набухла кровавая капля.
— Терновые заросли в Кинбралане… Это тоже была ты?
— О нет, это на самом деле были подчинённые тебе порождения Хаоса. Но именно тогда я расслышала наконец твою магию — ты был так силён, что встревожил меня на острове Рюй, — Сен-Ти-Йи печально смотрела, как капля крови падает в снег и как из неё прорастает новый упругий стебель. — Однако в старые времена меня иногда называли Владычицей Терний… Имя значит не так уж много, Альен Тоури, как и внешность. В той части Лэфлиенна, которая всё ещё нам подвластна, мы свободно меняем и то, и другое.
— А заодно учите других, — прошептал Альен, вспоминая Хелт. Этого он не мог простить Сен-Ти-Йи и тауриллиан в целом, несмотря на безумную тягу к ним.
— Мастер Фаэнто знает, что не ты убил его, — заверила Сен-Ти-Йи. — Сейчас он там, где не остаётся заблуждений… Мы научим и тебя, если захочешь, — пообещала она. Откуда-то Альен знал, что раскрытый третий глаз не даст ей солгать. — Только приди к нам, Повелитель Хаоса. Ты ищешь покой и свободу — так приди и возьми их… Верни своего друга. Сделай последний выбор.
Её слова разбудили прежнюю боль. Снегопад стал гуще, и Альен уже еле различал высокий силуэт за покрывалом снега. Стиснув зубы, он швырнул в сугроб чёрную розу.
— Я верну своего друга, но не ценой жизни ещё одного.
— Есть жизни, предназначенные для искупления…
— Чушь. Отпусти меня.
Альен действительно, всей душой верил в это: Бадвагур создан, чтобы быть счастливым. Чтобы жить в Гха'а с заботливой матерью и угрюмым старым отцом, а потом с законной женой — покорной и милой Кетхой. Чтобы вырезать из камня, на заказ и вопреки заказу. Чтобы молиться Катхагану, курить трубку и гулять по родным пещерам. Чтобы растить детей и рассказывать им истории у огня — благо историй уже накопилось достаточно…
Чтобы умереть в старости — лет в двести с добавкой, — обладая самой роскошной в клане седой бородищей.
Нет и не может быть такого нелепого закона, который помешал бы ему.
…Ни снега, ни Волчьей Пустоши больше не было.
Альен стоял в подвале дома Ар-Лараха, торговца специями, и темнота стискивала его в объятиях.
— Бадвагур? — каким-то чужим голосом позвал он. — Бадвагур, проснись!..
Но ни слова, ни дыхание не нарушали тишину. Его друг сделал свой выбор. Всё было кончено.
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ