Тем более когда так удобно свалить всё на сумасшедшего Хольмудра.

— Мактуб, подскажи, что мне делать…

В ответ на эти слова вдалеке забрезжил свет двух оргоновых ламп. Зелёной и фиолетовой. Зелёный — самый дорогой люмфайр. И фиолетовый — исключительно для полнокровных.

«Кто это там к нам пожаловал? — со вздохом спросил Таро Тайрэн. — Колдун и его любовница? Я своих баловал исключительно зелёными лампами. Или толстосум и его колдунья-советница? А может, деловые партнёры? Колдунья и толстосум, сбывающий её амулеты?»

— Такое впечатление, что там один человек.

«Ну, ты-то, клять, должен быть посообразительнее куклы! Наверное, не надо со мной вслух-то разговаривать».

Вдалеке, среди чёрных ветвей мелькала фигура в светлых одеждах. Поочерёдно показывался то один, то другой светильник. Будто-то кто-то специально открывал и закрывал клапан на переноске люмфайров.

Хрустнули ветви!

Но не там, где собирала хворост Грязнулька. И не там, где двигались колдовские лампы, а в другой стороне.

Позади.

Великан резко обернулся.

Никого.

Он понял, что различает в темноте от силы на десяток шагов. Полянка сузилась до пятнышка амарантового света чахлого костерка. Ингвар не стал возиться с клапаном и вытряхнул люмфайр из тиунской сумки. Поляна погрузилась в красный оргон колдовского светильника. Зелёный люмфайр неподалёку замер. Потом исчез. Появился фиолетовый. Стал уверенно приближаться.

«Должно быть, они заметили наш тиунский люмфайр», — посетовал Таро.

Нинсон положил стрелу на тетиву и вслух попросил фамильяра:

— Уголёк, иди-ка глянь, кто там.

Но призрак фамильяра завороженно смотрел в другую сторону.

За спиной Великана он видел лазурное небо, пересечённое лучами золотого солнца, и зелёные холмы, пересечённые золотой дорогой.

Нинсон обернулся.

«Жизнь — это или авантюра или ничто», — успел прочесть Таро Тайрэн.