— Он уже ответил. Он колебался. Но это нормально. Надо определиться — что есть убил? И потом, если она не Целлия Циннци? Он мог убить вот её, но мы не так хорошо её знали. Это может быть никакая не Целлия Циннци.

— Гвин, ну как она не Целлия Циннци? У неё с собой квента, жетон тиунский. Вон, кстати, на сиське такой же вытатуирован. Не знаешь, они все так делают? Это обязательно?

— Квента, я понимаю... Но она для него может быть кем-то другим. Так вопросы ставят, когда выхода другого нет. Или когда вопросов можно много задать. У нас один вопрос. Один. Так не делается, понимаешь?

Бэр отмахнулся, и Гвиневра принялась за дело:

— Мадр, Исса, Исса, Мадр, Исса, Исса, Мадр, Исса, Исса, Мадр, Исса, Исса…

Пока она пела речитативом, сухо отщёлкивая руны в Нинсона, тот наблюдал за Бэром. Путешественник распустил завязки брони, отодвинул кожаный панцирь и вынул из внутреннего кармана плоскую фляжку. Сделав несколько глотков, убрал фляжку и достал прямоугольник визитной карточки. Принялся аккуратно корябать кусочек пергамента, выдавливая буквы.

Гвиневра вела допрос:

— Желтушник… Нет… Это же кличка. А имя? Нет, не говори, не важно… Ты, — Гвиневра ткнула в грудь Нинсону.— Вот её вот.— Колдунья указала на мёртвого тиуна. — Вот её вот…

Пауза затянулась. Женщина не хотела повторять вопрос Бэра. Но при этом любые уточняющие вопросы и пояснения требовали бы дополнительных ответов и дополнительных трат на Сейд.

Наконец Гвиневра сдалась:

— Ты её убил?

— Нет.

Колдовство подсказывало Гвиневре, что Нинсон не врёт, но она всё равно колебалась, потому что видела, что и он сомневается в ответе.

«Забавно, что если бы ты сказал, что ты убил тиуна, результат был бы таким же».

— Ты здесь один?

— Да.

— Врёшь, — довольно улыбнулась Гвиневра.

— Здесь ещё мой… глитч.

— Твой что? Морок? Глюк?

— Ну… можно и так сказать… Вроде духа, который меня сопровождает. Это правда. Ты можешь спросить у своей лисицы? Ты же его тоже видишь, да?