— Обидно, правда? — понимающе выговорил Снежан.

Хрийз молча шмыгнула носом, отвернулась. Что скрывать, дествительно обидно. Что другие бегают, а она сидит, полумёртвая, и до сих пор сердце в груди прыгает. А ещё обиделась на Снежана. Он, оказывается, зазвал в поход именно ради пропаганды физкультуры среди одной ленивой девчонки. Пропаганда получилась нагляднее некуда. Обижайся, сколько влезет.

— Через несколько лет, уверен, вспомнишь сегодняшний день с улыбкой, — с добродушно усмешкой сказал Снежан.

— Если доживу, — буркнула Хрийз.

Хотелось упасть и околеть на месте. А ведь до собственно Перевала, места ночёвки, ещё не дошли. Ещё идти половину пройденного, не меньше. Вверх. Хрийз не знала, как она пройдёт оставшееся расстояние. То есть, знала: никак. Где-нибудь в сторонке от тропы похоронят. И камень памятный водрузят, с наставлением юным. Скорбная надпись сообщит, что солнце, воздух и вода помогают не всегда: если нытик ты и хлюпик — превратишься быстро в трупик. Господи. Стихи полезли. Мозги от усталости, помутились, не иначе.

— Жива? — спросила Млада, встав над душой.

— Угу, — буркнула Хрийз, обессилено закрывая глаза.

— Ничего. Тебе полезно.

Полезнее некуда. Ага. Вопли школяров пошли на убыль, неужто набегались, ухари… Похоже, что да.

Ветерок ласково трогал морозцем разгорячённые щёки. Солнце слабо грело затылок. Хорошая погода, как раз для пеших прогулок. Буран ожидали в начале восьмицы, а пока стояло затишье, и совершенно не верилось, что очень скоро на Жемчужное Взморье упадёт настоящая зима. Хрийз вспомнила, как все метались над плантациями словно укушенные: всё проверить, всё проверить ещё раз, убедиться, что всё, чему надлежало быть укрытым, — укрыто, и всё, что должно быть приведено в готовность, в эту самую готовность приведено. И проверить ещё раз. И убедиться…

Црнай-младши достал всех своей педантичной занудностью. И сам на месте не сидел, и другим не давал; но, справедливости ради, командовал он по праву. Потому что сам, своими руками, работал со всеми даже не наравне, а — больше. У него интерес, конечно, прямой, погибнет плантация — останется без дохода, а семья после головомойки от первых лиц княжества получила неслабый финансовый удар; надо вертеться. Но младший Црнай мог бы и в кабинете посидеть, раздавая ценные указания оттуда…

Хрийз осторожно поинтересовалась у коллег, всегда ли начальник у них такой или просто это сейчас у него грустный период в жизни. Оказалось, почти всегда. Личным примером, так сказать. Приятно знать, что, хоть и дерут с тебя три шкуры, с себя этих шкур снимают семь. Вызывает уважение.