— А что? — нервно спросила Хрийз.

Он поставил недопитую чашечку, поднялся, показывая, что разговор окончен. Благодарил за работу. Вежливо распрощался и вышел. Яшка невежливо каркнул ему вслед.

— Ты его понял? — спросила Хрийз у сийга.

Тот изобразил святую невинность: о чём ты, хозяйка?

— Врёшь, — с досадой сказала девушка. — Всё ты понял. Ну, не хочешь рассказывать, не говори. Кыш давай, кыш отсюда! Лапы вон грязные, в тине обе, фу. Иди, в пруду хоть почистись!

Яшка не стал спорить, сорвался с места, опрокинув стул, метнулся в раскрытое окно и пропал, напоследок насмешливо вякнув.

Вот что с ним делать, с паразитом пернатым?

* * *

Хрийз не видела Здебору уже очень давно. И как-то вдруг оказалось, что спросить о ней не у кого. Млада находилась под арестом, коллеги по работе мало что знали, ничего не знали и в Здебориной мастерской, кроме того, что она там давно не появляется; не у младшего же Црная спрашивать? Самое паршивое, Хрийз не помнила, когда Здебора должна была родить. В конце весны? В начале лета, в середине? Сколько осталось времени? А может, она уже умерла?!

Нет, если бы умерла, об этом говорили бы все.

Хрийз купила у горцев моток белой стеклянной нити, очень уж ей понравился этот материал, да, дорого, но оно того стоит. Решила ввязать эту нить в полотно узором. Должно получиться красиво…

Красиво — это не блажь, как она успела выяснить. Самая лучшая вещь — всегда самая красивая. Связанная правильно, без ошибок и небрежения, вещь — всегда красива. Красота была тем критерием, который отличал добротно сделанное от сделанного превосходно. Первое функционально, второе — идеально. В работе Вязальщика должен получаться только идеал, иначе вообще не стоит связываться. Делай хорошо, или не делай вовсе.

Яшке занятие хозяйки не понравилось. Он ходил вокруг и возмущался, за попытку клюнуть ненавистный клубок получил нахлобучку, на которую очень сильно обиделся. Пару суток сидел на дереве неподвижно, в позе оскорблённая гордость. Ничего не жрал, естественно. Хрийз крепилась. Дай слабину сейчас, — потом не оберёшься проблем. Сядет на голову и крылья свесит. И в буквальном смысле и в переносном.

На третий день ситуация зашла в невыносимый тупик. Хрийз изыскала в себе ведёрко злости и выплеснула его на упрямого сийга:

— Или ты признаёшь за мной право делать то, что я считаю нужным, или катись туда, откуда прилетел! Нечего сидеть здесь с кислым клювом, на нервы мне действовать!

Хлопнула дверью. Никуда Яшка укатиться не мог, она об этом знала, сам Яшка тоже прекрасно понимал, что деваться некуда. Но отравлять друг другу жизнь надоело безмерно. Из двоих упрямых спорщиков, говаривала бабушка, всегда кто-то должен быть умнее. Вот смешно будет, если умнее окажется птица…