— Если ты не справишься, — угрожающе тихо заговорил он, усиливая хватку. — Если ты облажаешься, клянусь, я сожгу здесь каждый дюйм, тебе понятно?!

— Более чем.

Бенедикт резко отпустил колдуна и, не оборачиваясь, зашагал прочь из хижины.

Большое море.

Пятнадцатый день Мезона, год 1489 с.д.п.

На четырнадцатый день Мезона Мальстен дал на борту «Золотого Луча» еще одно представление. Зритель был капризный и избалованный, кукловод это понимал, поэтому каждый раз придумывал нечто новое, чем мог бы поразить воображение богатеев, не выдав при этом свою природу. Связав нитями тело Аэлин, он заставил охотницу показывать головокружительные трюки на мачтах. Самому же ему пришлось отказаться от идеи рассказывать сказки, хотя некоторые зрители были явно раздосадованы тем, что иллюзионист на этот раз убрал из репертуара занимательные истории, сопровождаемые внезапными фокусами. Правда, когда Мальстен начал вызывать из толпы собравшихся зрителей добровольцев, чтобы поучаствовать в его представлении, досада быстро сменилась на увлеченность, вверх взметнулось множество рук, и пассажиры попросили удивительного циркача еще повторить похожие номера, только с другими зрителями.

Заграт Кхан изредка поглядывал на манипуляции данталли и хмурился. С момента, как он вошел в каюту во время расплаты, он старательно избегал общества Аэлин и Мальстена, хотя страха не выказывал. Трудно было понять, как именно он относится к тому факту, что взял на борт корабля демона-кукольника, который лично знал малагорского царя. Почему капитан «Золотого Луча» решил поверить двум беглецам, Мальстен тоже не понимал. У него была лишь одна догадка: возможно, Заграту или его близким когда-то насолил Красный Культ, и он готов укрыть данталли и его пособницу врагам назло? Такая позиция и впрямь бывает свойственна некоторым малагорцам. Впрочем, разговоров об этом капитан Кхан вести явно не собирался, и Аэлин убедила Мальстена, что не стоит об этом задумываться: главное, что не было опасности попасть на морское дно, связанными по рукам и ногам.

После представления данталли вновь удалился в свою каюту. Аэлин же пришлось на некоторое время остаться и поговорить с изумленными пассажирами, желающими выказать свое восхищение и пожелать удачи в гратском цирке.

Расплата за контроль над разумом нескольких десятков людей проходила тяжело и болезненно, сопровождаясь кровотечением из носа, однако, как ни странно, заканчивалась она быстрее, оставляя после себя на некоторое время лишь легкую дрожь в пальцах, и Аэлин периодически ощущала эту дрожь, когда руки данталли касались ее тела.